На пустом ли? Яр чуть не запнулся от свалившейся на него догадки. А и правда… Вдруг ее другой увести сможет? Сманит лаской, да нежностью, обещанием начать семейную жизнь без горьких воспоминаний.

Яр встряхнул головой. Хватит! Ланушка говорила о любви, он должен верить своей паре! Которая человек, и не умрет с тоски, как он без нее… Нет, она будет жить и улыбаться другому. Разделит с ним ложе, родит детей, в то время как он без нее станет сходить с ума. Медленно, мучительно, пока…

— Любимый, подожди, — донеслось из-за спины. Яр обернулся. Вот же! Погруженный в невеселые размышления, он шел так быстро, что девушка совсем отстала и теперь неловко бежала за ним, стараясь не споткнуться о неровную лесную землю. Мужчина кинулся обратно.

— Никак убежать от меня решил, — пробормотала Лана, пока он, склонившись, целовал ее порозовевшее личико. Княжна старалась шутить, но Яр-то видел, как тревожно она глядит ему в глаза, а пальцы судорожно мнут ткань его темной рубахи.

— Прости родная, нашло что-то. Не сбегу и не надейся даже.

Девушка перевела дыхание, и они направились дальше. Усмиренная ее чистым взглядом и неподдельной тревогой, ревность забилась в самый темный уголок сердца и беспокойно ворочалась там, не желая исчезнуть совсем.

Между деревьев показался просвет. Яр ощущал растущую неуверенность княжны, девушка жалась к нему все ближе, искала защиты. Он привлек ее к себе и тихо погладил напряженные плечики. Ланушка благодарно вздохнула, словила его ладонь и слегка сжала. Так и вошли в Белокаменную — держась за руки.

Улицы встретили их тишиной. Ночь уже сходила на землю, и жители давно разбежались по домам. Лана украдкой осматривала величавые фигуры изб. В темноте многого разглядеть она не смогла, но была уверена — поселение оборотней ей понравится.

— Тихо так, хоть бы собака залаяла, — пробормотала Лана, сильнее стискивая широкую ладонь.

Яр лишь хохотнул.

— Зачем волку сторож? — негромко произнес мужчина.

— И все живущие здесь — оборотни?

— Нет, конечно. Многие просто люди, но в своей крови несут зерно Дара, которое передастся их детям.

При упоминании о детях княжна зарделась. Едва на ее коже появилась волчья метка, мужчина принялся открыто намекать — ходить налегке ей осталось не долго. Лана смущалась всякий раз, едва об этом заходил разговор. Было непривычно слышать такое от мужчины. Обычно больше о малыше мечтали женщины.

Яр свернул в сторону и через десяток шагов остановился у высокого частокола. Отвел в сторону щеколду и вошел внутрь.

— Вы не запираете дома? — в который раз удивилась девушка.

— У нас воровства почти нет, звездочка. А уж сунуться в дом к оборотню — совсем дураком надо быть. Пусть хозяина нет на месте, но велик риск оставить свой запах. К тому же мы храним ценности в таких тайниках, что не всякий сыщет.

Девушка молча поднялась под навес. Изба была большой. В два ряда окон. Резные ставни были плотно захлопнуты и даже малого лучика света не пробивалось сквозь них.

— Разве тут… никого больше? — тихо шепнула она.

— Нет родная, — в его голосе слышалась легкая печаль, — я был самым младшим в семье. Родители мои, Слав и Радмила, давно в земле лежат. Про брата ты знаешь, а две моих сестры счастливы замужем. Нашли себе женихов по сердцу на осенних гуляниях и перебрались в соседние селения. Иногда я навещаю их.

Яр посторонился, пропуская ее внутрь. Было так темно, что девушка снова ухватилась за оборотня. Мужчина уверенно вел ее сквозь темную комнату. Про себя она отметила, что до них тут кто-то был. Дом был протоплен, и пахло едой. Но Яр выглядел спокойно, и поэтому она решила, что это работа слуг.

— А твои сестры тоже волчицы?

— Только одна. Старшая. Ее имя Ждана.

Разговор об его семье напомнил Лане о собственной. Как же хотелось послать хоть малую весточку братьям о том, что у нее все хорошо.

— Яр, — тихо позвала она.

Мужчина развернулся к ней. Собравшись с духом, Лана на одном дыхании озвучила мысли, что возникали в ее голове уже давно.

— Я тебя никогда ни о чем не просила. Но ты помнишь о своей семье, а ведь я тоже не сирота! Позволь дать знак братьям, что я жива…

Оборотень молчал. Лана с мольбой смотрела на его темную фигуру.

— Теперь я твоя семья и только, — наконец медленно промолвил он.

Отчаянье напополам с разочарованием захлестнули душу. Вот как заговорил… А не так давно в любви клялся, обещал заботу. Мужчина потянул ее к себе, Лана послушно уткнулась лбом в его грудь, но на объятья не ответила.

— Ты не понимаешь, о чем просишь! — попытался оправдаться Яр.

— Не о многом, — возразила она, — только чтобы дорогие мне люди не лили напрасных слез.