— Ничего, — благодарно проскрипела та, осторожно разгибаясь. — Не знаю, как у вас казнят. Но, не думаю, что будет хуже, чем от вашего лечения.

— То есть, как это, не знаешь? — искренно изумилась Бинка, сосредоточенно подползая пальцами к пирамидке. — Ты чо, и вправду поверила, будто тебя тут лечат? Во даёт! Ты как там, у себя киллерствовала, коли покупаешься на всякую туфту? Гран, ты видала такую дурищу?

— Язык откушу! — ехидно пригрозила ей Ракна, лениво потягиваясь.

— Ты поначалу кусалку из клетки вытащи, — рассеянно посоветовала добросердечная воровка, но тут же бросила заниматься своей ерундой и обернулась: — А то тупеешь, как собака на привязи. Вон уже и гавкать начала…

— А что такое «тундра обшарпанная», — ласково уточнила Ракна.

— Гран, ты глянь. Эта тундра не знает, чо такое «тундра». Сразу видать, что из другого теста. Чему их тока в гимназиях учат? Гран! Ещё чуток, и эта лахудра нанесла бы мне натуральное оскорбление! — картинно вытаращилась на подругу Бинка, радуясь внезапной разминке для языка.

— По-моему, она на тебя взъелась, — нарочито озабоченно откликнулась та: — Никакой любви к ближнему, чтоб её разорвало. Я помолюсь за эту неудачницу, как меня однажды учил один поп из популярного храма. Хотя я почти точно буддистка.

— Слышь, ты язык-то прикуси! — обиделась Бинка.

— Чего это она? — не поняла Ракна.

— Она не «чего», а откуда, — охотно пояснила Гранка, поигрывая макарониной. — Бинка у нас из семьи пристойной и верующей. Знает кучу молитв. И понарушала кучу заповедей.

— Не твоё собачье дело, — процедила Бинка и злобненько прищурилась на подругу: — Повинись. Или я не стану с тобой разговаривать.

— Ну и что? — хмыкнула Ракна, мотая на палец прядь волос.

— Засохни, — бросила ей Гранка и на полном серьёзе покаялась: — Бин, прости. Бес попутал. Ты же знаешь: у меня порой из пасти воняет, как торф по жаре чадит. Не было б меня, не было б на свете дурости.

— Это точно, — благосклонно простили её. — С точки зрения науки ты полная дура.

— Бин, а что ты знаешь о науке? — сладеньким голоском осведомилась Гранка. — Тебя из какого класса турнули?

— Врёт! — гордо заявила та устало улыбающейся Наруге. — Начальную гимназию я одолела. У нас в соседнем городке, чо бы вы не думали, она была преотличная. Туда мелюзгу со всех окрестных ферм определяют. Тока с нашей два десятка рыл вместе со мной таскали. Будто на каторгу под конвоем! И аттестат я почти получила. Ну, на кой мне, скажи, уравнения с двумя переменными? Какая мне с того прибыль? Знать удобно чо-то полезное и значительное. Ты вот там ваши гимназии закончила?

— Обе, — призналась Наруга. — С отличием. Заработала грант на трёхлетнее обучение в медицинском колледже. А потом планировала в университет.

— Ты собиралась стать врачом? — изумилась Гранка.

Ракна стрельнула взглядом в посмурневшее лицо подруги и процедила:

— Тема закрыта. Я, кстати, тоже нагрешила на грант. И даже покруче: пять лет в гуманитарной академии.

— Ой, ну чо ты врёшь?! — скривилась Бинка. — Ты слыхала, Гран? У неё на чердаке не мозги, а сплошная пылища. А ещё туда же! В академики лезет.

Облаяв зарвавшуюся ничтожную студенточку, гордая деревенщина снова плюхнулась на живот. Потянулась к позабытой горке. Её подруга также вышла из светской беседы без предупреждения, дабы успеть поймать за руку мухлюющую соперницу. Наруга вздохнула и зашарила взглядом вокруг себя. После каждой медицинской пытки жрать хотелось немилосердно.

— Скажи, что я у тебя великая умница, — потребовала Ракна.

— Величайшая, — охотно подтвердила Наруга и протянула руку к стене: — Обед!

Распахнувшееся окно выплюнуло блиц-пакет. Пайку Ракны, которую та упорно экономила для подруги. Как до сих пор не загнулась, отрывая от дневной нормы добрую половину, Наруга старалась даже не думать. Её шансы загнуться сейчас были значительно выше. Обе это понимали и не видели причин ударяться в нелепые ненужные расшаркивания перед благородством друг друга. Гранка с Бинкой дико сожалели, что их канал распределения благ не стыковался с бандитским. Они не могли поделиться с новой приятельницей — просто свинство!

Сорванный термопредохранитель разогрел пакет в считанные секунды и погас. Наруга вскрыла пакет, вытащила из лотка пластиковую вилку и набила полный рот невероятно вкусными макаронами. Да ещё с мясной стружкой, снятой с неведомо какого животного. Она поспешно жевала и с интересом наблюдала за судьбой других макарон. Неосторожно растревоженная Бинкой горка начала оплывать.

— Всё, — довольно мурлыкнула Гранка и, расслабившись, разлеглась на матраце в привольной позе: — Продула. С тебя две тысячи. Итого будет тридцать восемь.

— У тебя ничо святого, — вздохнула Бинка, также отвалившись от разворошённой кучи. — Пусть меня тока отстегнут! Задушу…

— Ручками своими православными, — закончила Гранка. — Ты не финти. Это тебе не уравнение с двумя переменными. Два и два сложить умеешь.

— Сука! — прошипела огорчённая Бинка и надулась.

— А заодно и синтаксис помножить на пунктуацию, — безжалостно продолжила мучительница. — Не умеешь играть, не берись. А нюни не распускай. Раскисла, будто тебе и вправду есть, чем платить. Крупной и мелкой монетой.