— У вас что, и такие есть? — слегка опешила Ракна.

— Чушь не пори, — отмахнулась Гранка. — И не будь такой гордой. Прям, как червяк, принятый в университет. На разделочный стол в лаборатории. Просто у нас, как запустили двести лет назад программу реанимации родных традиций, так остановиться не могут. Вот народ и свирепствует, сочиняя прибаутки. Не пялься, коровища приблудная. Я не стану объяснять, что это такое.

— Если уж подходить строго, то коровища у нас одна, — хмыкнула Ракна, покачивая правой ногой, закинутой на левое колено. — Вон у Наруги, по крайне мере, есть талия. А ты напоминаешь стог сена, в который навтыкали палок. А сверху украсили кочаном капусты.

— Это в вашей сраной лиге мужики костями пробавляются, — степенно отбрила Бинка, переходя к забаве «обосри ближнего своего». — А наши мужики знают, какова баба, что в самолучшей поре. Не в пример иным дрыщеватым клячам, на каких тока в лесу дремучем и залезешь. Где кроме них и облизнутся-то не на кого.

— Хорош выкаблучиваться, кошка драная, — лениво проворчала Гранка. — Тоже мне краса писанная выискалась. Давай-ка, пошевеливайся. Даю тебе отыграться при форе в десятку.

— Тысяч? — придирчиво уточнила Бинка.

И вновь прилипла к скособоченной пирамидке, ровняя её пальцами, как положено.

— Километров, — хмыкнула подруга. — Матрас-то под пузо подтяни, недотёпа. Вляпаешься в защиту, опять будешь визжать, как полоумная. Все бирюльки забрызгаешь.

От скуки Ракна была не прочь ещё позадирать языкатую, податливую на подначки Бинку. Но воровки вновь начисто позабыли об окружающих, погрузившись в свое захватывающее тупое развлечение. Тогда, наконец-то, она обратила внимание на пятую соседку, подсунутую им вчера вечером. Невысокая — типичный норм с планет околоземной гравитации — рыжеволосая зеленоглазая милашка Юлька сидела у противоположной стены, поджав колени. Эта соплячка с личиком наивной прелестницы занималась самым невинным среди прочих соседок ремеслом. Корча из себя шлюху на задворках торгового космопорта, зазывала к себе всяких похотливых уродов. Затем опаивала их и грабила — древнейшее из преступных женских ремёсел. Даже странно, что оно выжило среди прочих более продвинутых идей.

Грабила девчонка, понятно, не сама — не с её мозгами взламывать днк-чипы. Да и утилизировать обобранных приконченных лохов не женское занятие. Во всяком случае, не для таких малахольных цыпочек — невольно покосилась Ракна на задремавшую подругу. Да, рыжая влипла серьёзно. И кто её так умудрился обработать, чтоб затянуть в гиблое дело? Малые дети знают, что махинаторы с днк-чипами попадаются влёт. Это предприятие-однодневка. Хапнул добычу и беги со всех ног. Причём, подальше от планеты, покуда тебя не достали. А за приятелями этой куколки — как проболтались надзиратели — числятся аж четыре дела. Сильны прохвосты! Талантливые ребята. Жаль, что сдохнут. Хотя по всем планетам бродят байки о таких вот гениях, проштрафившихся перед лигами. Дескать, их законные наказания загоняют не в тюрьму, а в вечную кабалу. Похоже на правду. Гении обходятся дорого, а гении-рабы просто оглушительная халява. Жаль ребят. Что бы там с тобой по жизни не стряслось, хуже рабства ничего нет. И быть не может — твёрдо верила искушенная в этом деле Ракна.

Но рыженькой Юльке, по всей видимости, так не казалось. Девчонка влипла в более драматичную историю. Будь за ней одна подобная шалость, отправили бы шалунью отбывать срок в публичном доме на руднике. Расплатилась бы с лигой, и гуляй себе с чистой совестью и половой инвалидностью. А четыре шалости — крышка девчонке. Сейчас она в любое рабство побежала бы вприпрыжку. Да ещё и руки бы целовала тем, кто ждёт её там — не дождётся. Хотя, признаться, девчонка — не простое мясо. Трусит отчаянно! Но изо всех сил пытается сохранить лицо в столь достойной компании.

— Не кисни, Рыжик, — добродушно бросила Ракна, когда их взгляды встретились.

Юлька честно постаралась изобразить бесшабашную усмешку, жалобно хлопая ресницами.

— Больно не будет, — пообещала ей азиатка. — Одна инъекция хлопот. С жадностью ты, конечно, переборщила. Не соскочила после первого клиента. Сейчас отправили бы тебя куда-нибудь на рудник. Поублажала бы скотов…

— Я не шлюха! — вскинулась девчонка. — Лучше зарезаться, чем со всяким дерьмом…

— Ножа нет. Жаль, что я в клетке. А то могла бы тебя задушить, — ласково покручинилась Ракна. — Быстро и аккуратно.

Проснувшаяся Наруга поморщилась. Шлёпнула себя по ляжке, дескать, не дразни девку. Не то, чтобы рыжая ей симпатична, но в минуты отвратного отходняка подругу раздражало всё. Вплоть до погоды на другом конце галактики. И веселье других — когда ей так тошно — вызывало неописуемое желание своротить кому-нибудь рыло набок.

— Не нуди, — досадливо отмахнулась Ракна. — С тобой даже подыхать скучно. Корчишься себе, вот и корчись. А я свою стервозность повеселю на своё усмотрение.

Пострадавшая сторона пошевелила челюстями, словно собирая в один смачный плевок всю свою желчь — мышцы от лекарств мерзко сводило. Наконец, Наруга раздвинула деревянные губы и от души выдохнула из самых своих глубин:

— Су-ука.

— Пить хочешь, — сочувственно определила Ракна, взяла контейнер с водой и предложила: — Давай помогу.

Наруга отрицательно качнула головой. Вздохнула и осторожно сдвинулась с места в сторону собственного контейнера. Тот был пуст, но надежда на последний притаившийся на дне глоток неистребима, как людская жадность. Помочь подруга, конечно может. Швырнёт ей контейнер прямо под нос. Ну, повисит с полчасика на стене — невелико наказание. Только вот потом будет подыхать без воды, а с неё достаточно жертв во имя дружбы. Итак ведёт полуголодное существование…