Берры переглянулись. И с одной-то их дамой спорить весьма сложно. А уж с двумя сразу! Впрочем, именно старый вожак этого делать и не станет — вполне резонно рассчитывала Наруга. Ему жизненно важно найти любой рецепт против вымирания стаи, и тут уж любые способы сгодятся. А Гет никогда не пойдет против стаи — это Наруга усвоила твёрдо.

— Они ждут, — хмуро прорычал тот, не сдвинувшись с места.

— Мы идем к Нутберу, — вспомнила Акери и взялась за штаны: — Объясним, почему нам нужно в место перерождения.

— А мы? — Наруга выжидательно уставилась на своего заколдованного королевича.

— Обязательно, — мотнул башкой тот.

— Я хочу есть, — объявила Акери, поднявшись со шкур в полной готовности к эпохальной встрече.

— Есть? — не сразу сообразил Ригбер.

— Вообще-то, твоя подружка сутки не ела, — вернулся к Наруге ядовитый задор. — А ты её с Машки стащил и сразу в постель. И надолго её у тебя хватит?

— Там и накормим, — пробасил Гетбер и встал: — Пойдём. Майор ждёт.

Они вышли на улицу. Наруга, не оглядываясь, решительно потопала в сторону центрального строения, где обитал майор и вожак. Но вдруг остановилась перед носом валяющегося Дубль-Гета. Медведи не заходили в крепость, основательно не уменьшившись — не в силах были протащиться по улице без потерь. Их бы и вовсе не впускали, но дубли предпочитали отираться рядом со своими беррами. А переубеждению не поддавались, игнорируя интересы представителей затесавшегося на их планету человечества. В том числе и в вопросах комфортного сосуществования. Так что, миновав общеупотребительную часть улицы, у жилищ берров они вновь раздувались до более комфортных размеров.

Наруга вздохнула и присела на корточки — дубль её избранника разразился пространным вздохом. Госпожа Таноль заглянула в глаза зверю: с этой широкой треугольной бугристой морды из-под мохнатых век на неё смотрел Гетбер — один в один. Дубль-Гет пялился на самку товарища неотрывно, и Наруга тотчас присочинила ему тоску во взоре. Даже мысленно посмеялась над великовозрастной сентиментальной дурищей. Но тут медведь глухо простонал и явно наподдал этой самой тоски.

— Да будут у нас дети, будут, — ворчливо пообещала она, проведя ладонью по широкому медвежьему носу. — Я-то что сделаю, раз у нас всё так… не понять как? Стараюсь же. А хочешь, я тебе рыбы велю притащить?..

Развалившийся неподалеку Дубль-Ри моментально поднял голову. Уж в его-то бесстыжем взоре тоской и не пахло. Этот оглоед в два счёта оказался на лапах. И Наруга тут же ощутила тычок в спину, провозгласивший его готовность мчаться всегда и куда угодно, где дадут. Особенно за рыбой, ловить которую шестилапы не умели, что не мешало им по ней фанатеть. Оба хвоста Дубль-Ри осторожно, но настойчиво обвили лодыжки поднявшейся хозяйки крепости. А затем нежно подтолкнули её в сторону лестницы на второй уровень. Все шесть лап обжоры приплясывали в нетерпении, а синий язык свисал из пасти полотнищем победы.

— Хорошо, — максимально строгим тоном сдалась госпожа Таноль. — Но сначала я схожу к вожаку, а потом уже раздача подарков.

Её провожали довольное урчание и тяжкие вздохи. Однако Наруга ничуть не сомневалась: подачку оба сожрут с одинаковым аппетитом.

Ввалившись в центральный дом, где ютились старики-разведчики, четвёрка заговорщиков как раз поспела к завтраку. Стол ломился под грудами слегка обжаренного мяса. А трое неспешно набивающих животы седовласых берров являли собой подлинно величественное зрелище. Старый вожак оказался могучим высоким мужиком с седой косматой башкой. И эта седина была единственным, что соответствовало определению «старый». Наруга не дала бы ему больше семидесяти лет. И не знай, кто перед ней, решила бы, что львиную долю жизни этот мужик посвятил сохранению своего драгоценного здоровья, вбухав в него целое состояние.

Майор Нут сидел, облокотившись сутуловатой спиной о каменную стену. В его облике угрожающе отражалась небывалая мощь супер оборотня. Грубое лицо с широким носом и маленькими глазками под густыми седыми бровями казалось вытесанным из камня. Коротко стриженная борода напоминала пласт мха, а шея утонула в бугристых плечах.

— Заждались, — прогудел вожак грубой охрипшей от времени трубой и указал на лавку напротив себя.

— Я хочу есть, — вежливо объявила Ари, оглядывая стол. — А хлебушка нет?

— Я бы тоже не отказалась от чего-то растительного, — с содроганием оглядела стол Наруга.

Для одной нашёлся кусок вполне свежей лепешки, неведомо как попавшей на стол — оборотни им редко лакомились. Для второй миска разваренного гороха и пучок зелени. Пока Акери клевала свою воробьиную порцию, а Наруга ковырялась в каше, Риг пересказал суть их заговора. Разведчики поначалу обалдели. Ещё бы! Всем ведь известно, что происходит в той клятой игольнице — а тут такое откровение: хоть стой, хоть падай. Нутбер первым решил прояснить свалившуюся на него нелепицу. И, едва Акери, аккуратно утерев губы, довольно выдохнула, принялся вытряхивать из нее сказания о житие Ари на их планете. С их собственной игольницей и озером мёртвой воды, как бы оно там не прозывалось.