Карина поняла, что разговор будет долгим и села на полу, прикрыв дверь в комнату.

Кирилл просил прощения. Признался, что пошел на поводу у отца, и ему стыдно за свое поведение. Но Карина понимала, что его родители по-прежнему настроены негативно. И тогда Кирилл уверил, что все изменится. Карину больше всего волновало, как они будут жить после ее второго по счету ухода, и что свекор со свекровью не дадут спокойно строить отношения. Но Кирилл утверждал, что многое понял, и Карина сдалась. Ей стало радостно от того, что муж начал взрослеть.

Валентина, как и обещала, приняла выбор Карины и только заметила:

— Возможно, это правильно. Попробуйте еще раз. Может, что-то наладится.

Через полчаса раздался звонок в дверь, на пороге стоял счастливый молодой мужчина, готовый бежать на край света за своей любимой.

Кирилл снова вдыхал аромат волос жены, закрывая глаза от блаженства. Карина не противилась. Может быть так и надо: уходить друг от друга на какое-то время. Но может ли человек за столь короткий промежуток времени перемениться? Она пока не знала, но дала ему шанс. И еще один шанс — себе. Родители Кирилла знали, что он поехал за женой. И они встретили супругов так, как, видимо, потребовал от них сын.

— Это — моя жена, и она будет жить здесь, — как можно тверже заявил Кирилл.

Карина даже возгордилась его смелостью. Родители не стали возражать. Разобрав вещи, Карина прошла на кухню поставить чайник. Кирилл мягко убедил, что ей нужно становиться хозяйкой в этой квартире, и что не мешало бы ее здесь прописать, чтобы она чувствовала себя увереннее. Вошла Анна Сергеевна и тихо произнесла:

— Была бы моя воля, Карина, ты бы здесь не задержалась. Но Кир любит тебя. И пойдет за тобой на край света. Уж не знаю, чем ты так его привязала? — критически спокойно, но с упреком заметила женщина. То ли из любви к сыну, то ли из женской зависти, что вот так самозабвенно, оказывается, можно любить женщину. Сама Анна Сергеевна, была человеком простым, но время на книги себе выделяла и о такой любви читала только в романах. Это она как-то рассказывала, когда Карина у них только поселилась и они могли иногда за ужином вести беседы.

Вошел и Петр Андреевич.

— Беседуете, дамочки?

Налил себе рюмку водки, присел и толкнул короткую речь:

— Была бы МОЯ воля — я бы просто прижал тебя к стене, ты бы у меня стала шелковой, — и показал двумя руками, как сдавливает горло.

Петр Андреевич был совершенно невзрачным, его внешний вид не поддавался описанию. Карина сделала для себя вывод только в том, что она никогда бы не смогла симпатизировать такому мужчине и по-своему сочувствовала свекрови, что она выбрала себе в мужья такого мужчину. Хотя… возможно, и выбора не было. В то время, вероятно, кто предлагал замуж, за того и шли. Мужчин ценили на вес золота. И мужчины это чувствовали.

Карина молча налила чай себе и мужу, взяла из вазы печенье, унесла еду в комнату. И этой же ночью у них случилась такая близость, которой давно не было.

= = =

Утром, после ночи примирения, Карина проснулась раньше мужа, прошла на кухню — сварить кашу и собрать обед на работу. Анна Сергеевна уступила, оставив Карину хозяйничать. Она попыталась внести коррективы: расставить посуду более удобно, убрать лишнее, создающее беспорядок, разложить все по полкам. Но вошел Кирилл и сказал, что пусть все останется как прежде. Мол, мать привыкла к такому порядку, и не они здесь хозяева. Желание готовить завтрак тут же пропало.

— Тогда пусть мать тебе и готовит, — и Карина ушла в ванну.

Кирилл последовал за женой.

— Не обижайся, — он обнял ее сзади.

— Как не обижаться? Я не чувствую себя хозяйкой! Мне неудобно торчать на кухне в поисках нужной посуды. Мне во всем нужен порядок, и я пытаюсь его навести. Мне нужно экономить время. У твоей матери много времени, и ее мечта — провести свою жизнь на кухне — это ее право, но мне так не нравится! Может быть, разделим продукты, полки в холодильнике, посуду, договоримся, где чье?

— Нет, так не пойдет, мы живем у них, и нужно подчиняться правилам этого дома. И мы вроде как одна семья, некрасиво делить пространство в одной квартире. Будем питаться сообща.

— Я думаю по-другому. Мы не семья твоих родителей. У них — своя, у нас — своя.

— Кстати, о семье. Ты так и не сменила свою девичью фамилию на мою.

Карина совсем забыла об этом. Или просто не торопилась менять фамилию…

— Да, надо как-нибудь этим заняться.

— Сделай, пожалуйста, ради меня. А то мне неприятно — есть жена, а носим разные фамилии, — улыбался Кирилл, гладя её плечи.

— Давай съедем отсюда! — вдруг предложила Карина.

— Куда? Общагу нам не дают, а финансы ограничены.

— Значит, надо заработать, ты же мужчина, придумай что-то, а я поддержу.

— Тебе еще на сессии ездить, а на это нужны деньги. Зачем тратить на жилье? Бюджет у нас не резиновый, сама знаешь, в какой мы дыре. Нельзя объять необъятное, — повторил любимую цитату Кирилл.

— Кто хочет заработать — заработает. И, к тому же, я там буду жить в общежитии, а на дорогу много не надо. Это же не каждый день ездить! Я буду приезжать по выходным.