— Нда… — у Валентины не осталось слов.

— И вот он повторил вопрос: «Я тебе делаю предложение. Извини, что без кольца и не встаю на одно колено, как есть. Пойдешь за меня?» И вот, когда я столько мечтала об этом, я сдрейфила, понимаешь?! — Карина чуть ли не плакала. — Струсила! У меня за несколько секунд пронеслось в голове: а что дальше? Одно дело встречаться и романтика, а другое дело — видеть каждый день человека, у которого не за горами старость. Готова ли я буду ухаживать за ним и посвятить ему свою жизнь? А мне летать охота. А он — ревнивый. Очень! И будет держать меня дома. А он, увидев в моих глазах страх, все понял… И сказал: «Ладно, извини, это правда на эмоциях, наверное. Я, хоть и пьян, но ситуацию оцениваю трезво. Я начну тебя ревновать, начну удерживать, ты — молодая, захочешь гулять, когда я уже не смогу… А жаль… Я бы хотел, чтобы ты стала моей женой». И начал рассказывать, как несколько его друзей имеют молодых жен, а те, что не имеют, ему завидуют.

Валентина продолжала внимать подруге, пригубливая вино.

— На утро он пошел домой, чтобы в более спокойной обстановке поговорить с женой. Не знаю, что он хотел ей сказать. Он просто пришел за одеждой и деньгами. Он в то лето все, что откладывал, тратил на нас, не экономя. Жене ничего не доставалось. А она-то привыкла жить, не думая о деньгах… А тут она больше не хозяйка положения, деньги утекают, ответственный муж каждые выходные исчезает, каждый день приходит затемно, не зарабатывает сверх нормы, как было раньше, только тратит и берет из отложенных.

Жена встретила его на пороге. Пыталась с ним поговорить, начала унижаться, давить на жалость, рассказывать, как они хорошо жили, потом снова угрожать, снова требовала аудиенции со мной, говорила, что устроит слежку, встретит меня в темном переулке и плеснет мне кислоты в глаза, чтобы отомстить и испортить мне красоту. Тогда Илья ей сказал, чтобы она меня не трогала, и я ни в чем не виновата, что он никогда ее не любил. И вот это ее вообще убило. Она начала ползать перед ним на коленях и умолять остаться, ведь она его любит и жизнь ему посвятила. Ползала, за ноги хватала, валялась у порога и шантажировала: «Если уйдешь, то я с собой что-нибудь сделаю, тебя дети никогда не простят!» Он сказал, что, несмотря на это, все равно уйдет, по крайней мере, сейчас. Она сказала: «Тогда только через мой труп», надеясь, что — перешагнуть через живого человека — перешагнуть их совместные годы — сможет только подлец… а он взял — и перешагнул…

Карина замолчала. О чем думала Валентина? Карина мысленно спросила у нее: «Ты обещала всегда быть на моей стороне, интересно, сейчас ты на чьей?» Но Карине нужно было выговориться, и она продолжила.

— И, видимо, в этот момент его жена поняла, что истериками мужа не вернешь. Она успокоилась и бросилась в другую крайность. Стала узнавать у других, как я выгляжу. Начала мне подражать, носить короткие юбки, хотя сама не худенькая, купила соблазнительное белье, танцевала перед ним стриптиз. Он приходил ко мне и все это рассказывал. А потом чуть ли не плакал. Я видела, что ему непросто, тем более, дети были на стороне матери. Это потом они начали понимать, что мать своими истериками доводила его, что ему было интереснее на работе, с другими людьми, чем дома…

А через некоторое время он позабыл о своем предложении выйти замуж, а потом — и лету конец… Вот и все. Он пожалел жену и вновь стал примерным семьянином, насколько это было возможно с его запятнанной репутацией. Жена успокоилась, начала за собой следить и стала выходить в свет.

— Это себя он пожалел, а не ее, Карина, — отозвалась Валентина.

— Может и так. Но вот скажи мне, почему именно после измен женщины начинают понимать, что нельзя себя запускать, что не нужно полностью растворяться в муже, ожидая его у окна, пока он строит карьеру и общается с молодыми коллегами? Что нужно иметь свои интересы и не становиться для мужа мамой и домработницей, а? Почему раньше не понимают всего этого? А мужчины? Почему они не говорят со своими женами обо всем, что их не устраивает? Почему резко уходят из семей? Зачем рушат то, что годами строилось? Мне сложно это понять. Но я разберусь! Обязательно разберусь.

Валентина ответила что-то вроде «веками так заложено, а все мужики — сволочи, не ценят женских стараний, им так удобно», но попросила рассказывать дальше.

— В общем, жена его меньше стала увлекаться стряпней, а больше бывать на всяких мероприятиях. И даже меня встречала несколько раз. Я понимала, что она меня ненавидит. И детей его я видела. И они знали, кто я. И я видела глаза его детей. Я думала, они меня испепелят. И это были страшные глаза… Почему-то во всех грехах всегда винят любовницу. А ведь я сама — жертва обстоятельств. Но жена была на коне, пусть униженная и оскорбленная, но с мужем. И он ведет под руку ее, а не меня. А я — любимая, страстная, но… смотрю на них и не могу подойти. Она выиграла эту партию! Моя была заведомо проигрышная, хотя я совсем не играла. Я любила и люблю. То ли счастье, то ли горе…

— Да, действительно, то ли счастье, то ли горе… — подтвердила Валентина.

Карина замолчала. А подруга, наконец, высказала свое опытное мнение:

— Да, история захватывающая, но, увы, не новая. На самом деле… он тебя продолжает любить, конечно… но он действительно испугался. Он все взвесил, это — простая арифметика. Ну да, развелся бы он, дети простили бы со временем. Ну, женился бы на тебе. А это — дележка квартиры, суды, сплетни, разговоры. Куда бы он тебя привел? Ну, разделили бы квартиру, привел бы тебя в маленькую. Ну, даже ребенка бы вы завели. Ну, десять лет он мог бы быть относительно молодым отцом, растил бы его. Но возраст возьмет свое, он состарится, и тебе придется одной растить ребенка. Ты пресытилась бы отношениями с ним, он стал бы казаться тебе старым, а потом и больным, ты бы действительно начала гулять, — Карина попыталась возразить, но Валентина жестом остановила ее. — Хорошо, даже если и не гулять, но страдать и мучиться ты бы точно начала. Мучила бы и его, и себя. И вот в этом месте ты бы могла сломаться, а ему тащить весь груз ответственности на себе, понимаешь? Ты же маленькая девочка, за которую нужно пожизненно отвечать, а это — непосильная ноша, и для таких, как твой Кирилл, и для таких, как Илья. Первый хочет тобой наслаждаться и за это не отвечать, но и второй — такой же!

Валентина замолчала, довольная произведенным эффектом.

— Продолжай, — попросила Карина.

— Так вот, ты бы не гуляла, допустим, но изводила бы себя и сама бы состарилась, живя со стариком. Печальное зрелище, скажу я тебе. Его жену в старости сопровождали бы дети, а его кто? Ты? Из красивой и перспективной, молодой и энергичной любовницы превратилась бы в сиделку для мужа. Нужен тебе такой героизм? Дети, даже если бы и простили, вряд ли бы стали содержать его на старости. Сказали бы, что он сам однажды сделал выбор. И были бы правы.