— А почему? — удивился Кирилл.

— Да так… контингент ужасный.

— Да ну их! Вон, столик у окна есть, будем смотреть на проходящих мимо людей и говорить. Музыка играет, тепло здесь.

— Ладно, как знаешь.

Она видела, что Илья их заметил. Он нашел себе компанию и уже был изрядно пьян.

Кирилл заказал спиртное и закуску, и они расположились за столиком друг напротив друга. В этот момент она повернулась, Илья покачал головой, и Кирилл тоже заметил его. Настроение у него резко испортилось:

— Да, странный ты человек, Карина.

— Кирилл, правда, я не хотела вашей встречи. Собственно, я не обязана оправдываться, но не хочу портить тебе праздник. Я только что высказала ему все, что думаю. У нас ничего нет. Мы расставили точки над «i», и ты не забывай, что мы с ним по-прежнему коллеги.

— Я думал, вы вместе.

— Нет, когда я собиралась тебе все рассказать, вы с матерью растерзали мой дневник. Но давай сейчас не будем об этом, у тебя ведь праздник.

— В принципе, правда, что я могу тебе сделать? Предъявлять тебе претензии и требовать от тебя отчета? Ты все решила. И все, что я скажу — бесполезно.

— Мы — не вместе, — еще раз подчеркнула Карина. — Я сама по себе. Я не к нему ушла от тебя. Я просто ушла от тебя, в никуда.

— Кошка, которая гуляет сама по себе.

— Да, это так, — подтвердила Карина, — и тебе придется смириться. Но мы можем остаться друзьями, если ты хочешь, конечно!

— Хочу! Хотя бы изредка тебя видеть. И не только, если ты не против.

Карина предложила не торопить события и произнесла поздравительную речь, Илья вышел из-за стола. Прошел рядом с ними, одарив Карину взглядом, от которого похолодело внутри.

— А что он от тебя хочет? — спросил Кирилл, — ты не можешь его отшить?

— Это не так просто, как ты думаешь.

— Меня ты быстро отшила. Ушла и все.

— Кирилл, давай не будем, — попросила Карина. — Все не так просто, как тебе кажется.

Кирилл молчал, сузив глаза. Что он мог сделать? Теперь — ничего. Если и раньше он не мог повлиять на ее решения, то теперь и подавно. Удержать было нечем. Шантажировать — нечем. Козырей на руках у него не было.

— Что ты, кстати, родителям сказал? Куда ты пошел, в смысле, — нарушила молчание Карина.

— Сказал, что к другу.

— Ты по-прежнему не научился настаивать на своем.

— Не сейчас! Прошло слишком мало времени. И не забывай: мне тоже некуда деваться. Я пока вынужден жить у них, но так больше не могу. Они выносят мой мозг. Тобой… — Кирилл вздохнул.

Карина представила, что творилось у них дома после той записки. Эту семью она успела узнать.

Разлили вино. Кириллу показалось, что вина недостаточно, он пошел к стойке бара и заказал графин водки. Карина подумала, что рано, наверное, позвала Кирилла. Не надо забывать, что он ее еще любит. Казалось, Карина делала одолжение: мол, смотри, я не бросаю тебя сразу, а постепенно отлучаю от груди… Как у нее с Ильей. Загадочный, адский треугольник.

А Кирилл шел на поводу у своих желаний. Объект его любви был рядом, а, значит, про гордость можно забыть.

Кирилл прищурился.

— Скажи, почему ты от меня ушла? Из-за него, да? — он махнул в сторону, где сидел Илья, — тебе доставляет удовольствие мучить двоих? Тебе нравится, когда два мужика борются за тебя? А ты — ни с тем, ни с другим.

— С чего ты взял, что я кого-то мучаю? Ты же ничего не знаешь.

— А что тут знать? Ты спишь со своим начальником. У вас давняя связь. Ты вышла за меня замуж и продолжала спать с ним.

— Все не так, как ты себе представляешь. В дневнике — только эмоции и ничего более.

— Не надо! Я не хочу ничего слышать! Ты разбила мое сердце!

— …и осколки разбросала… как в той песне…

— Тебе смешно? — криво усмехнулся Кирилл и залпом осушил рюмку водки. — Ты меня никогда не любила. Я надеялся, что ты сможешь полюбить.

— Нет, мне не смешно. Я сама не в лучшем положении. Мне жаль, правда. Но я не могу с тобой жить.

Молодые люди разлили и выпили еще.

— Ну, что тебе сказать о моих родителях? — начал Кирилл, — мать тебя ненавидит, видеть тебя не хочет. Не перестает пить сердечные капли. Говорит, не дай Бог ты встретишься на ее пути. А если я к тебе вернусь, то я ей больше не сын. А с батей отношения как с врагом. Когда я вернулся в тот день, они мне отдали записку, и начался скандал. Батя высказал свое мнение о тебе, назвал меня рогоносцем и так далее. Стал тебя оскорблять. Я попросил его не называть мою жену шлюхой. Я думал, у нас с тобой еще не все потеряно. Но он так на тебя взъелся, как будто ты ему изменила, а не мне. Ну, я не выдержал, ответил ему грубо. Он — мне в ответ, и завязалась драка. Не знаю, откуда, но появился нож… В порыве гнева я всадил нож в стол, и сказал, что наше дело с тобой — только наше…

Карина слушала и не до конца оценивала масштаба происходящего. Она входила в семью, которая существовала два десятка лет со своими правилами, реакциями на различные ситуации. А она не знала их мира. Не зря же звенел первый звоночек, когда она пришла знакомиться и ужаснулась от вида отца Кирилла. Если бы у Карины было чуть больше опыта, то тогда бы она поняла, что из этой семьи надо бежать без оглядки: сын воспитан в старых патриархальных традициях, а гулящая жена — позор не только для мужа, но и для всей родни.