– Заметил.

– Может быть, он смотрит голубей Никиты?

Мальчики направились ко второму двору, где находились пожарная лестница и сараи со шлангами. Голубятня Никиты была старательно выкрашена зеленой краской. К ней примыкала белая лестница с веревочными перилами. Голуби ворковали, шумели крыльями, клевали корм. Их было шестнадцать пар - турманов, пожарных, трубачей, перевертней и пара египетских желтых с розовыми злыми глазами.

Перед грудастым белым голубем стоял дворник Никита

– Почтарь!
– увидев Колю и Вадю, сказал он, сияя каждой черточкой своего рябоватого лица. Впрочем, Никита сейчас же помрачнел и, обернувшись к Ваде, сурово спросил: - Ну-ка, скажи, кто ты такой?

– Я?

– Ну да!

– Я школьник.

– Пионер?

– И пионер.

– А что значит пи-о-нер?
– спросил Никита.

– Это значит, дядя Никита, - подумав, ответил Вадя, - что где бы ты ни находился - будь это суша, воздух и море, ты должен быть верным сыном Родины.

– Вот это правильно!
– удовлетворенно кивнул головой Никита. И если ты верный сын Родины, то должен быть и первым помощником государству.

– Да, согласился Вадя.

– А раз так, - сказал Никита, - отвечай: дом наш государственный чи хутор пана Гаврилы?

– Государственный.

– То-то...
– сказал Никита.
– А вы лопату забрали и не вернули. Эх вы, помощники!

– Какую лопату?
– удивился Коля.

– Вы что, дядя Никита, бросьте, - залившись краской, ответил Вадя.

– Как ты сказал?
– рассердился Никита.
– Борис взял. Жильцы видели.

Друзья переглянулись.

– В Отраду!
– закричал Коля.
– Он там... Он там! Вадя, за мной! Дядя Никита, лопату мы принесем. Сегодня же!

Вечерело. Оставшись один, Никита стал свертывать цыгарку и, скрутив ее, назидательно повторил:

– Помощники!

* * *

Бориса они увидели у стены водной станции. По-видимому забыв обо всем на свете, он старательно выравнивал площадку перед дверью. Борис работал жадно.

Вадя и Коля долго на него глядели. В душе они были рады его измене. Очень рады. Теперь они не будут стоять в стороже... Но то, что Борис пришел на берег один, втайне от них, это было обидно.

А Борис работал, ничего не замечая.

Молодецки вскидывал лопату-штыковку. Улыбался. Пел.

Неожиданно он замолчал. Лопата выпала из его рук. Лицо побледнело. Это стало заметно даже при свете луны. Друзья - один слева, другой справа - выросли перед ним, и в тот же миг он услышал гневный голос Коли:

– Ты думаешь, мне и Ваде не хочется строить водную станцию?

Борис молчал, не смея взглянуть на друзей.

– А мы еще капитаном тебя выбрали!..
– сказал Коля.
– Какой же ты капитан, когда ты плохой товарищ? Я даже не знаю, кто ты такой!

– Он? Он черствый эгоист, вот кто он!
– заявил Вадя.
– И мы бы не отказались строить водную станцию, если бы не он!

Борис не оправдывался.

– Идем, Коля, поглядим, что здесь такое, - делая вид, что не обращает внимания на Бориса, сказал Вадя и взял Колю под руку.

Они не спеша обошли стройку, потом подняли лопату, и Вадя - он первый заметил бугор перед стеной - стал сносить его штыковкой.

К работе приступил и Коля. Забыв о Борисе, они работали с увлечением.

Борис стоял в стороне, опустив голову.

Казалось, они проработают так до самого утра, но вдруг вблизи послышались чьи-то шаги.

Захватив лопату, Коля и Вадя, а за ним и Борис бросились в траву. Тихо, стараясь не дышать, они поползли к морю. Там, у самой воды, поднявшись и с шумом выдохнув из себя воздух, Коля сказал:

– Борис, если мы когда-нибудь и будем на паруснике, то капитаном тебе не быть. Мы тебя разжаловали...

– Ладно, я сам знаю. Можете меня еще и наказать, - покорно ответил Борис.
– Хотите, я сам придумаю себе наказание?

– Придумывай, - сурово сказал Коля.

– Хотите, я выпью четыре глотка морской воды?

Борис внимательно взглянул на Колю. Он знал - Коля добрый, сейчас же миролюбиво улыбнется и скажет: "Ладно, Борис, обойдемся и без морской воды..."

Но к великому удивлению Бориса, Коля так же, как и Вадя, сурово сказал: