Отвернувшись, я глотаю слёзы. Я не хочу с ним расставаться.

А может быть, когда-нибудь мы встретимся вновь? Когда я уже не буду учиться в его универе. Когда смогу рассказать ему всё без утайки.

Сможет ли он тогда меня простить?

Утром мы отправляемся в Питер, даже не позавтракав. Мы проспали! Не удивительно, если учесть, что ночью мы еще дважды занимались любовью. Мы не могли друг другом надышаться, и я заснула на его плече.

Когда на подъезде к городу мы застреваем в пробке, Дима берет мою ладонь в свои руки, и я чувствую и его тепло, и его волнение.

— Аля, всё хорошо?

Я киваю. Да, всё хорошо. Пока хорошо. Ровно до той минуты, пока я не выйду из его машины.

— Если ты опаздываешь на работу, могу отвезти тебя прямо в библиотеку, — предлагает он, и я хватаюсь за эту идею.

Так, по крайней мере, не нужно придумывать случайный адрес, рискуя назвать тот, которого не существует вовсе.

Мы подъезжаем к станции метро «Парк Победы». Мое сердце бешено отсчитывает секунды до нашего с Димкой расставания.

— Диктуй свой номер телефона, — требует он, останавливая машину почти у самой библиотеки.

И я диктую. Но не случайный номер, как хотела раньше. И не тот, на который телефон откликается сейчас. Я называю ему тот, которым пользуюсь, когда приезжаю домой. Это уже не совсем ложь. Это что-то вроде полуправды. И это та тоненькая ниточка, которая дает мне надежду на выход из лабиринта, в который я сама себя загнала.

Возможно, когда-нибудь, когда я вернусь в родной город, я услышу в трубке его голос. Если, конечно, к тому времени он не отчается до меня дозвониться. Если я всё еще буду ему нужна.

— Созвонимся вечером, да? — он целует меня в губы и долго не выпускает из своих объятий.

— Да, созвонимся, — откликаюсь я.

Я выхожу из машины и медленно бреду ко входу в библиотеку. Димка нажимает на сигнал, и я вздрагиваю. Оборачиваюсь и машу ему вслед.

В библиотеке я провожу не меньше часа. Беру какие-то книги, но даже не пытаюсь их читать.

— Девушка, с вами всё в порядке? — интересуется интеллигентного вида старичок.

Должно быть, выгляжу я неважно.

Я благодарю его за беспокойство, возвращаю книги и отправляюсь в общежитие.

***

— Лена, ну нельзя же так! — набрасывается на меня Наташка. — Мы тут с ума сходим от беспокойства. Два дня не можем дозвониться — у тебя телефон вне зоны действия сети.

— Прости, он разрядился, — вру я.

Она не отступает:

— Где ты была? Ты с ним была, да? — теперь ее голос уже полон неприкрытого любопытства. — Целых две ночи?

Но я отрицательно мотаю головой:

— Нет, не с ним. Мы вообще с ним не встретились. Он не приехал на игру. Наверно, появились более важные дела.

Я еще в Пушкине решила, что ничего не расскажу подруге. Никто не должен знать, что у нас с ним что-то было. И использовать эту связь для получения зачета я не стану. Я вообще на пересдачу не пойду.

— И где же ты ночевала? — Наташкино любопытство сменяется разочарованием.

— Я вспомнила, что в Пушкине живет мамина подруга. Позвонила домой, узнала адрес. Она предложила остаться на выходные, посмотреть город, парки, дворцы. Там так красиво!

Но разговаривать о красотах бывшего Царского села подруга не хочет.

— Ты лучше скажи, как ты зачет собираешься сдавать? — негодует она. — Вместо того, чтобы по экскурсиям ходить, лучше бы учебники читала!

— А я не пойду на пересдачу, — сообщаю я ей о своем еще вчера принятом решении.

— Как не пойдешь? — не понимает Наташка. — Это же официальная пересдача, комиссия. Не придешь без уважительной причины, будет третий незачет. А это — отчисление!

Я это прекрасно осознаю.

— Слушай, — не унимается она, — а может, тебе на больничный сесть? Андрей сегодня с утра уже в поликлинику сбегал. Всё-таки целая дополнительная неделя для подготовки. Не хочешь? Ну, как знаешь! Но на пересдачу всё-таки сходи. Ты же знаешь предмет. Опять же — там не только Горыныч будет, а еще два преподавателя. Если будешь хорошо отвечать, может, и сдашь.

Прозвище «Горыныч» уже режет слух, кажется чем-то вопиюще неправильным. Никакой он не Горыныч!

Но слова Наташки всё-таки заставляют задуматься. Может, и правда, сходить на пересдачу? Хоть какой-то шанс остаться в универе и получить диплом. После этой сессии — только преддипломная практика и защита выпускной работы. А в магистратуру я попробую поступить в другой университет — благо, вузов в Питере много.

Нужно только чтобы сегодня Дима меня не узнал. Распущу волосы, не буду краситься и надену что-нибудь невзрачное. Итоговая пересдача — письменная. Нам даже разговаривать с ним не придется.