Вскоре все они столпились у двери, которую вновь закрыли.

Теодор окинул девушек взглядом. Как показалось мужчине, тут было не больше сотни. Именно столько дочерей решили пожертвовать отцы Тархенда.

И пусть считалось, что звание Изумрудной ведьмы это дар. Дар силы, жизни, будущего. Но по факту девушка, которая займет один из семи тронов, откажется от прошлой жизни. От семьи, от богатств. Она не сможет выйти замуж, обустроить дом, вырастить детей.

Нет. Ее судьбой станет забота о землях, о людях. А ребенка она сможет родить только от выбранного Советом Семерых мужчины. Над ними проведут обряд, после которого ведьма обязательно понесет ребенка. Девочку Будущую наследницу

Привилегии несли и ограничения, на которые не все были готовы. Потому и неудивительно, что с большого королевства нашлось всего около сотни девушек.

— Прошу вас, пройдите к лавкам, возьмите в руки один флакон и сядьте, — произнес король. Его голос гулко разлетелся по залу

Девушки вздрогнули. Самые смелые послушались правителя Тархенда первыми. Они занимали места поближе к двери, сжимали в тонких пальцах сосуды с зельями. И замирали, ожидая своей участи.

— Хорошо, — Теодор дождался, пока последняя из приведенных сюда займет свое место. — Сейчас погаснут факелы. Вы должны выпить зелье, которое у вас в руках. Оно не несет никакой опасности. По вкусу напоминает воду с горчинкой. После этого закройте глаза и слушайте мою речь. Если трон изберет вас, вы поймете.

Ответом королю стала тишина. Он взмахнул рукой, уничтожая пламя и погружая зал в кромешную тьму.

Помещение наполнил звук срываемых пробок, кто-то уронил пустой флакон и он разлетелся на кусочки. По крайней мере правитель надеялся на то, что тот пуст.

А когда все вновь затихло, Теодор прикрыл глаза и нараспев зачитал слова заклинания. Ломая язык, открывая свою душу и помыслы перед Изумрудным троном. Взывая к нему.

И тот отозвался. Мужчина почувствовал чужое вмешательство в свои мысли. Чувствовал, как его о чем-то требуют. И тогда король стал проводником.

Раскинув руки в стороны, он широко распахнул глаза и выдохнул. В зале будто бы посветлело. Он видел силуэты собравшихся тут девушек. Видел, как одна сжимает в дрожащих пальцах закупоренный флакон. Испугалась, не стала пить. И потому фигура ее была подсвечена серым.

Эта девушка не интересовала силы. Они присматривается к тем, кто открыл перед ним свою душу. Всю себя.

Теодор не знал, что ищет Изумрудный трон. Не видел никакой разницы между теми, чьи фигуры подсвечивались белым.

А потом…

Резкая вспышка, разрывающая голову боль. И взгляд мужчины под чужим влиянием смещается в сторону. Туда, где у окна сидит девушка. Она отличается от других. Не только тем, что ее фигуру объяло зеленое сияние. Она смотрит прямо, а не себе под ноги. Не мнет подол платья, не дрожит.

Ее спина ровная, лопатки сведены. Она ждет приговора.

И Теодору остается только подойти к ней, протянуть руку, вновь зажечь пламя на факелах щелчком пальцев. А после объявить, что Изумрудный трон избрал для себя претендентку от Тархенда.

Король совершает все необходимое, протягивает девушке руку. Но когда в зале вновь становится светло, слова застревают у Теодора в глотке.

Потому что за руку он держит Лили Паран.

— Да чтоб его, — выругалась я сквозь зубы, отмахиваясь от комаров своей сумкой. Пищащий рой насекомых разлетелся в стороны, а потом с такой же скоростью собрался вместе.

Эти кровососы и не думали отступать. Явно объявили на меня охоту. А может, даже и соревнование какое устроили. Что-то из разряда: кто больше крови выпьет, то не лох.

— Да сделай ты с этим что-нибудь! — взмолилась я, прожигая гневным взглядом спину Вилидара.

С момента выхода из портала он и словом не обмолвился. Только перед открытием перехода сообщил, что он закинет нас поближе к нужному месту. А дальше уже ножками.

— Вил!

— Что? — он обернулся, с недовольством во взгляде, несколько мгновений понаблюдал за моей войной с москитами.

А потом вздохнул и прошептал какое-то заклинание. Кровососы вмиг потеряли ко мне интерес и с присущим им писком отправились на поиски новой жертвы.

— Спасибо, — выдохнула я и расслабилась. — И за то, что не сдал меня Теодору.

— А надо было, — скривился мужчина. — Трон тебя ни к чему не принуждал, потому путешествие со мной очередная твоя глупость и прихоть.

Его слова меня больно ранили. Захотелось тут же ответить такой же монетой. Задеть.

Взять себя в руки стоило огромных усилий. Чтобы там ни происходило, а я, мать его, будущий психолог, нельзя идти на поводу у таких простых провокаций.

— Пусть так, но все равно спасибо.