– Вы сёстры, что ли?
– переводя взгляд с одного веснушчатoго лица на другое, спросил я.

– А то! – счастливо ответила то ли третья,то ли четвертая рыжуха.
– По папаше. Папаша у нас в молодости еще тот ходок был! Стoльких жён в Красногорье перепортил! Мы до сих пор нет-нет, да очередную сестру найдём. Скажи, Эр.

– Угу! – вдовица Мо, а я, как оказалось,именно ее за свою аферистку принял, смущённо кивнула и потупила взор. Я же вздохнул, понимая, что везением тут и не пахнет,и потащился в Храмовые подвалы, баньку растапливать .

Однако о том, что именно мы ищем, Инайу попросил никому не говорить.

– Да как же я объяснять–то буду?
– удивилась она.
– Что скажу, вдове–то? Ищи то, не знаю что?

– Скажите, что отметину ищем, божественную. Знак, а какой точно, не знаете. Или шрам… – я задумался.
– Или пятно родимое. Ну, в общем, придумайте что-нибудь. лучше знаете что? Пусть она вас зовет при любой мало-мальски спорной ситуации.

Поздней ночью, когда меня уже тошнило от усталости – всё же, если не считать короткого промежутка времени, в течение которого я был без сознания, я не спал почти двoе суток, - я приполз в свою комнату и, не раздеваясь, рухнул поверх покрывала на кровать. От чувства глубокого разочарования хотелось выть, а от досады кидаться на стены. Счастье, что физические и магические силы были на нуле, а то я, чувствую, натворил бы дел. Впрочем, на моём месте кто угодно вышел бы из себя: шестьсот одна попытка найти суженую – и шестьсот одна неудача! Уму непостижимо! Какой, спрашивается,толк от этого Колеса ортуны, если счастья как не было, так и нет!?

Я застонал, сжимая голову руками,и перевернулся на спину. Девственно-белые потолочные своды и старинная кованная лампа на тяжёлой цепи немного примирили меня с существующей реальностью. Глядя на то, как пляшет за подкопчённым стеклышком неяркий огонек ночной свечи, я вяло подумал о том, что утром надо будет первым делом найти художника, даже если буря не успокоится.

Помнится, Или-са рассказывал, что из подземелья Храма в центр Красных Гор ведёт подземный ход, построенный ещё во времена Первой войны. Когда я впервые об этом услышал, то рвался обследовать его стены, но старик сказал, что якобы не помнит точно, где именно находится вход. Тогда я сделал вид, что поверил...

И в Лэнар тоже надо будет съездить, возможно, даже раньше, чем закончится срок моей ссылки. Не для того, чтобы как можно скорее донести до сведения Короля о моей магической татуировке, а чтобы доставить в участок письмо от Эшту-на-Ди. Выпросить у бригадира в помощники с десяток рядовых – ну, на худой конец, хотя бы парочку! – и вернуться в Красногорье. В том, что в переводе мне бригадир не откажет, я был уверен на сто процентов. Ещё и в Храм побежит, чтобы карфу в жертву принести за то, что боги его от меня избавили.

Вздохнув, я щёлкнул пальцами, пытаясь притушить пламя свечи, но у меня ничего не вышло – давало о себе знать истощение.

– Моржья отрыжка, – я смежил веки и для надёжности спрятал голову под сгибом локтя.
– Если какая-нибудь сволочь разбудит меня раньше полудня – убью!

По ощущениям, спал я пятнадцать, от силы двадцать пять секунд,и даже не сразу понял, что меня разбудило. Сел на кровати, оглядываясь по сторонам. Краем глаза отметил, что за стеклянной пластиной окна ставшая привычной за истекшие сутки снежная каша уступила место мягким предрассветным сумеркам.

Внезапно я ощутил страшную жажду и потянулся за кубком с водой, который заботливая Инайя приготовила мне с вечера, а в следующее мгновение воздух разрезал визг такой пронзительности, что я на секунду оглох и выскочил из спальни еще до того, как успел задуматься о том, кто и по какой причине может так ужасающе орать .

Источник отвратительного звука я обнаружил почти сразу – это была одна из девушек Короля. Она стояла в конце коридора, взобравшись босыми ногами на невысокую тумбу, котoрую в былые времена занимал один из часовых-стражников и, задрав до розoвых коленей подол светло-розовой ночной сорочки, не переводя дыхания, верещала.

– Что случилось?
– крикнул я,торопясь к девушке со своего конца коридора. Но какое там! Она смотрела куда–то в середину каменного пола и меня, судя по всему, не то что не услышала , даже не заметила.

– Какого морга! – в коридор выскочила еще одна девица: в распахнутом халатике, наброшенном поверх простой ночной рубашки и в растоптанных чимах.
– Закрой рот, дурища! Перебудишь же всех!

И пальцами щёлкнула, на раз накрывая крикунью непроницаемым, абсолютно идеальным по структуре и исполнению куполом тишины. Мне оставалось лишь благодарно улыбнуться, потому что именно в эту секунду я заметил причину визга – почти неприметный мышиный трупик (не иначе как от ужаса скончался, бедняга, если не от разрыва барабанных перепонок), лежавший посреди коридора. Представив, что тут начнется, если страдающая то ли от бессонницы, то ли от лунатизма девица всё-таки кого-то разбудила, я поднял грызуна и велел убираться на улицу, и только после этого перевёл взгляд на застывшую в трёх шагах от меня помощницу.

– Хорошая работа, – похвалил я, кивая в сторону обеззвученной крикуньи. – Кто научил?

– Муж, - буркнула девица, а я, бросив взгляд, на гриву рыжих волос,только сейчас узнал в ней вдовицу Мо.

Ну, дела! Коренных магов, способных вот так, на раз-два, одним щелчком пальцев, поставить купол тишины, в Лэнаре было довольно много, скрывать не стану (не зря же мы столько столетий смешивали свою кровь с переселенками из Ильмы), но все они – неважно, мужчины или женщины – соcтояли на службе у Короля или обучали молодёжь в магических школах и академиях.