Она выкрикивала проклятия своим большим ртом, раскрасневшись, часто указывая пальцем на индейца и при этом безумно хохоча. Заметив, как на нее смотрит Жан, Бэла оскалилась, склонив голову на бок, словно мартышка. На вытянутой руке она показала ему средний палец, спрятала улыбку за скованным выражением лица и нырнула в толпу, прячась из виду.

Когда охотник, налетевший животом на колено индейца, упал на землю, из толпы людей вышел еще один парень. Он был помладше, но выглядел омерзительно. Жидкие волосы мышиного цвета рассыпались по его плечам, чересчур высокий лоб делал его лицо вытянутым, размазанным.

Жан! – Элисон видела, что на поясе Штормель висел охотничий пистолет. Он в любой момент мог просто припугнуть дерущихся, прекратив это отвратительное, по ее мнению, зрелище.

– Зачем вмешиваться? – Жан кивнул в сторону улыбающегося Вагнера: – Смотри, наш гость даже не волнуется, пусть они развлекут толпу… Тебе не нравится? – Не дожидаясь ответа девушки, Жан отвернулся, чтобы понаблюдать за исходом драки.

Светловолосый уродец лежал на земле, придавливаемый ступней индейца. Его оглушил всего один удар. Но когда индеец поднимался с побежденного, за его спиной кто-то из толпы бросил лежавшему на земле охотнику нож. Тот был в нескольких шагах от индейца, и уже победивший его противник не мог видеть оружия в руках охотника.

Крик толпы оглушил поднявшегося на ноги индейца. Вскинув голову, он на мгновение увидел, как из толпы в него стреляет невысокая девушка. Любопытствующие стихли в один миг, вопли издавал теперь только один человек – охотник, свалившись на землю, левой ладонью сжимал правую, выронив нож. Рука его сочилась кровью, судорожно сотрясаясь от дикой боли.

Жан выхватил охотничий пистолет из левой руки Элис, недовольно прошептав ей:

– Ну что же ты за человек?..»

Банальная история, разбившая несколько жизней. Девушка из именитой семьи влюбилась в индейца-слугу, чем заслужила презрение своих прежних друзей. Но Берту совсем не удивляли её чувства. Индеец был весьма достойным человеком.

«Индеец негромко рассмеялся, покачав головой:

– Мне кажется, это правильно. Разве женщина не сама хочет воспитывать детей и быть любимой кем-то? Ведь об этом ком-то нужно заботиться, пока он заботится о ней…

– Все это очень правильно, – девушка внимательно смотрела в бездонные черные глаза: – Очень правильно, Вэра. – Она рассмеялась: – Но только мне всегда хотелось совершить безумие, убежать далеко-далеко, увидеть что-то новое, открыть какие-то неизвестные мне границы. Почувствовать жизнь не только как смену декораций. Весна и лето. Потом осень, заметает зима. И снова превращается в воду весны. А сейчас лето…

– Ты молода, – Вэра пожал плечами: – Это нормально: мечтать…

– Знаешь, когда в детстве мы с братом читали книги о далеких странах, я однажды увидела картинку, на которой был изображен индеец… – Элис пристально посмотрела на Вэра: – Он был совсем не похож на тебя, он был одет в рваные шкуры, а в руках держал топор. И на его теле были черные рисунки, это выглядело так красиво… Некоторое время потом я даже мечтала сделать себе что-то подобное, но мне сказали, это бы некрасиво смотрелось на моей коже, это не принято…

Вэра вытянул вперед левую руку и засучил рукав рубашки, демонстрируя смуглую кожу, покрытую густым темным рисунком, начинавшегося от самого запястья. Рисунок сплетался в стрелы, поднимающиеся по руке к плечу, представляя собой поток, стремящийся вверх.

Девушка провела рукой по окрашенной татуировкой коже, чуть рельефной на границах черного цвета, внимательно рассмотрела плечо, подняв рукав рубашки чуть выше, и неуверенно остановилась, когда ее пальчики заскользили от плеча к телу Вэра, скрытому под одеждой. Там все еще продолжался удивительный рисунок, там все было интересно и любопытно, но…

Элис неловко посмотрела в глаза индейца. Молча, смиренно улыбаясь, он стянул с себя рубашку через голову, от чего длинные его волосы рассыпались по плечам. Элисон придвинулась ближе, очерчивая указательным пальцем контуры рисунка, покрывающего левую сторону тела Вэра. Такое зрелище она видела впервые в жизни. Это было красиво, очень красиво, и вместе с тем, татуировка вовсе не была тем, что посчитали бы эстетически приемлемым в обществе, где до сих пор жила и воспитывалась Элис. Ее удивляло то, насколько это восхитительно и… неправильно.

Собирая с его плеч пряди растрепавшихся черных волос, она заметила, что некоторые из них спутаны. От левого виска индейца были заплетены три тонкие косички, перевязанные на концах черными шелковыми нитями. Элис провела рукой по гладким волосам и посмотрела на Вэра.

Взгляд его был опущен. От натяжного, сдавливаемого дыхания на теле его стали видны набухшие вены и артерии, пульсирующие разгоряченной кровью.»

Но Берту больше интересовали отношения Жана и Бэлы. Сколько бы она не пыталась, она никак не могла понять, как Жан на самом деле относится к молодой ведьме.