— Приказы уже отданы. Основные силы отряда уже скоро покинут деревню. А для тебя у меня есть первое задание.

— Задание? — с нехорошим предчувствием вопросил я. Моя интуиция просто взвыла: уверен, то, что я сейчас услышу, не понравится мне в стократ сильнее, чем наш предыдущий разговор с сотником. Слова каса об «основных силах» позволяли сделать предположение, что «неосновные силы» останутся в Синуэде.

К несчастью, я оказался прав.

— Ты и Реэз-Шэ останетесь в деревне. У вас будет задание, выполнение которого — ваш долг перед Владыкой. Вашей задачей будет любой ценой не дать жрицам закончить начатое вчера — ритуал жертвоприношения на площади этой деревни не должен состояться. Ни при каких обстоятельствах.

Мне захотелось взвыть от бессилия. Джай-Шэ вещал, как военный комиссар: увлеченно, с убеждением; можно было даже и не думать о том, чтобы отказаться. Убьют на месте, если не что похуже. Немного успокаивало одно — в этой, почти стопроцентно, самоубийственной миссии, я буду не один, а с братом сотника. И хоть у меня успело сложиться впечатление о Реэз-Шэ, как о не совсем адекватном фанатике, я не думаю, что кас стал бы отправлять своего родного брата на верную смерть. По крайней мере — я надеюсь, что не станет.

— Это так важно, — я сделал попытку развернуть намечающиеся события по другому руслу. — Неужели этот ритуал так важно остановить? Что в нем такого особенного?

Слово взял Реэз.

— Нет времени объяснять. Главное — другое. Ты очень удачно нам встретился. Я не знаю, где ты прячешь свой амулет — может, тебе его в кишки вшили, не знаю, но твоя незаметность нам очень даже к месту. Это нужно использовать.

— Ха? О чем это ты? — не понял я сути сказанного.

— Не принимай меня за слабоумного! — мгновенно вспылил мужчина, пыхнув на меня уже знакомым ощущением угрозы. — Я о том, как ты ощущаешься для адептов магии — ты словно пустое место! Я не чувствую твоего дыхания жизни! Уверен, ты где-то прячешь Марей-Ску!

Я говорил, что Реэз-Шэ неадекватный фанатик? Стоит к этому добавить прилагательное «вспыльчивый» и дважды его подчеркнуть. Но, после такого яростного пояснения мне стало ясно, что имел ввиду брат сотника, говоря о вшитом мне в кишки амулете. Судя по его словам, я незаметен для тех, кто может ощутить жизнь при помощи магии — и он приписывает это мое свойство какому-то артефакту.

Зато теперь точно ясно: Реэз-Шэ — маг. Вопрос только в том, минус для меня это или плюс. С одной стороны, в паре с магом у меня есть шансы выжить, останься мы в Синуэде. С другой — не уверен, что смогу ему противостоять, вздумай этот фанатик увидеть, какого цвета кровь течет в моих жилах.

«Не самый лучший расклад. Но еще не все потерянно. Одно мне ясно точно — не стоит разубеждать этих двоих в том, что моя «незаметность» — это не результат действия какого-то там Марей-Ску».

Посмотрев в сторону, я увидел, как край неба занимался алым разгоравшимся восходом, однако с севера к нам накатывал свинцовый вал низких облаков, несущих дождь или грозу.

Я незаметно вздохнул; выбора, по сути, у меня не оставалось.

— Допустим, это так. Но тогда что я должен буду сделать?

— Вот так бы сразу! — довольно осклабившись, кивнул колдун. — Значит, слушай внимательно и запоминай…

* * *

Заворожено я наблюдал, как работает Реэз-Шэ: он медленно вел указательным пальцем по двери, выжигая на деревянной поверхности вычурные иероглифы. Смысл их был знаком мне лишь отдаленно; что же они значили вкупе, мне оставалось только догадываться. Ясно проглядывалась система — знаки образовывали равнобедренный треугольник, острым углом указывающий вверх. То и дело ни с того ни с сего иероглифы, уже выжженные и, казалось бы, остывшие, в хаотичном порядке начинали светиться вновь, наливаясь холодным, бледно-голубым огнем.

— Вот так… — Реэз-Шэ закончил выводить последний символ, в вершине треугольника. Тот, вспыхнув напоследок, погас — а после этого перестали загораться и остальные иероглифы.

— Готово. Теперь в это помещение никто не заглянет. Просто пройдут мимо, будто не видя двери. Только если какая-нибудь жрица не будет лично проверять это здание. Но тогда — не повезло.

— Буду надеяться, Наэ-Хомад присмотрит за мной сегодня, — стандартной фразой ответил я.

У меня сложилось впечатление, что этот фанатик позаботился не только о том, чтобы мое укрытие не заметили: я был почти уверен в том, что у этой пирамиде из иероглифов была также функция слежения за мной или — кто знает, — ликвидации, задумай я отступить. Вслух я этого, конечно же, не сказал. Но вот искать способы обойти вероятное ограничение — начал.

Дело происходило на втором этаже одного из тех домов, что фасадом выходил на площадь. Небольшую комнатушку — детскую, судя по наличию игрушек, — я выбрал, как наиболее удобную позицию для того, чтобы иметь возможность поддержать Реэз-Шэ в его стремлении прервать жертвоприношение. Из окна этой комнаты открывался неплохой обзор на площадь; конечно, были дома, откуда действовать было бы куда удобней, но эти варианты я отбросил. Чем ближе дома к месту проведения ритуала, тем тщательней их будут проверять. Более того, из них будет сложней сбежать, когда, — а, вернее, если, — наша задумка будет выполнена.