— Ничего, — сказала она, обнимая меня в ответ.

В дверь постучали.

— Миледи? — в комнату заглянула Анна. — Целитель пришёл.

— Пусть заходит, — быстро скомандовала мама. — В кровать! — а это уже мне.

Я, пошатываясь, вернулась в постель и натянула одеяло до самого подбородка.

В комнату вошёл целитель. Высокий мужчина средних лет с длинными темными волосами, собранными в хвост на затылке. С собой у него был маленький деревянный чемоданчик. Это был магистр Трувр.

— Добрый день, леди, — поклонился он нам. — Чем могу помочь?

— Опустошенный резерв, — сказала мама и указала на меня.

Целитель кивнул маме, поставил свой чемоданчик на мой стол и подошёл ко мне.

— Вы позволите? — присел он на край кровати и протянул ко мне свои руки.

Я откинула одеяла, чувствуя, как начинают гореть от стыда щеки, когда целитель дотронулся до моей груди. Пусть и не до самой её интересной части, но ведь близко же!

— Резерв действительно практически на нуле, — серьезно сказал он. — Угрозыы потери магии нет. Вас, леди Черн, выпили очень грамотно.

Я смутилась ещё сильнее, а целитель, наконец, убрал свою руку.

— Что значит «выпили»? — спросила мама.

— А вот это надо у вашей дочери спросить? Кто вас выпил? — и оба уставились на меня.

Я молчу.

— Покрывать преступника не стоит, миледи, — улыбнулся мне целитель.

— Не ваше дело, — сказала я им, вспомнив, что глава рода здесь я и это мой дом, так что вопросу задаю здесь тоже я.

Мама хмыкнула.

— Ваше право, — пожал плечами целитель. — Никаких заклинаний для повышения уровня магии не существует, если у вас только нет накопителей. Так что отдыхайте, можете прогуляться на свежем воздухе. Погода сегодня замечательная, — улыбнулся он.

— Благодарю. Я воспользуюсь вашим советом.

— Миледи, — поклонился нам целитель и ушёл.

— Грамотно выпили?! — тут же въелась мама, как только дверь за магистров закрылась. — С каких пор ты раздаёшь свою магию налево и направо?

— Я не хочу это обсуждать, — строго произнесла я. — Я позволила это сделать, и позволю ещё раз, если понадобиться. На этом всё.

— Ты играешь с судьбой, Олли, — тихо проговорила она.

— Вполне, может быть, — грустно ответила я, кутаясь в одеяло. Было холодно. До дрожи.

Но от мыслей, что я смогла хоть что-то сделать сейчас для Вилли, мне становилось теплее. И плевать я хотела на принцессу, на факт измены и всего прочего, лишь бы он был жив. Я потёрла пальцами кольцо, которое теперь не сниму даже под пытками.

Мама ушла, оставляя меня одну. Анна принесла мне целый поднос с едой, и я даже поднялась и поела. Зашёл брат, посмотрел на бледную меня, и пошёл занимать моими обязанностями, время от времени забегая, чтобы что-то спросить.

Ближе к вечеру мне стало лучше. Я не теряла равновесия, когда стояла или куда-то шла, перестало знобить, и даже прилив сил был, но резерв как был пуст, так и остался. Так всегда бывает. Сначала восстанавливается физическая оболочка, а уже потом накапливается энергия. Было бы странно наливать молоко в кувшин с дыркой на дне. Неэкономично.

А вот уже вечером я всё же уговорила маму навеститесь тетю и дядю сегодня, а не ждать до утра, и Николас любезно согласился открыть для нас портал. Сам он с нами не пойдёт, потому что «на него тут дела видите ли свалились и ему некогда». Причем когда он это говорит, он смотрел на меня таким взглядом, что я подумала, а не отменить ли ему университет?

Брат открыл портал в дом дядя Вацлава.

— Дом не спали! — сказала мама, заходя в тёмное облако.

Николя картинно закатил глаза.

— Удачи, — сказала я ему, и пошла вслед за мамой.

В портале было сумрачно, и тьма клубилась возле моих рук, липла и играла с подолом моей юбки. Она всегда меня любила.

Из портала мы вышли в холле. Нас тут же встретил дворецкий, который забрал наши вещи у горничной и проводил нас в гостиную.

Дом был старый, как и сам род Моргов, о чём свидетельствовала картинная галерея на третьем этаже. Мама каждый раз с придирчивым взглядом рассматривала всё вокруг. Всё же она выросла в этом доме.

— Аделаида! — воскликнула тётушка. — Спасибо, что приехала, — кинулась она обниматься.

— Здравствуй, Матильда, — сдержано поприветствовала её моя мать. — Как Вацлав?

— Без изменений, — печальным голосом ответила она, а потом заметила меня. — Олли, и ты тут? — и тоже бросилась меня обнимать.

Тётушка была среднего роста и черными, как смоль волосами без единого седого волосика. Заплаканные карие глаза смотрели тускло, а на лице было столько морщин, что моя мать по сравнению с ней выглядела девчонкой, хотя они и были ровесницами.