И все! Абсолютно ничего особенного!

Кто я, кто она? Мне это стало совершенно все равно. Я нашел свою старую фотографию, со студенческого, кажется, оцифровал, раскрасил и влепил аватаркой на новорожденную страничку «ВКонтакте». Придумал имя, биографию, скачал музыки, видео и фоток. Обзавелся друзьями и через месяц постучался к ней.

Ей польстило внимание студента медицинского института. Она приняла заявку, и полгода мы были в активной переписке.

Я не понимал, зачем я это делаю. Зачем морочу голову ребенку, с которым я никогда не смогу даже увидеться. Но остановиться не мог. Я рассказывал ей про себя (выдуманного), шутил, расспрашивал о ее жизни, интересах, подружках, школе, давал советы с высоты недосягаемых для нее восемнадцати лет. Вешал на стену музыку, которая мне нравилась, смешные сюжеты из «Ютуба» и писал ей стихи. Не свои — настоящие.

это были мои самые счастливые полгода с тех самых студенческих пор. Я стучал по клавиатуре, забыв о своем возрасте, весе и курятнике. Я превращался в этого самого влюбленного мальчишку с первого курса.

А потом она вдруг резко замолчала. Видимо, я чем-то ее испугал. Наверное, мой настоящий возраст и взгляды все-таки пробились сквозь наброшенный юношеский флер и она что-то почувствовала. Из друзей не выкинула, но отвечать перестала. Ограничила мой доступ на свою страничку, а потом забросила ее вовсе и открыла себе новую под другим именем. И я с большим трудом ее отыскал, лазая по ее друзьям.

Диалог превратился в монолог. Четыре года я вешал себе на стену придуманные для нее сказки и истории, рассказывал смешные случаи из своей студенческой жизни и делился впечатлениями о прочитанных книгах и виденных фильмах.

Мне трудно сказать, насколько все это было ей интересно. Следов посещения моей страницы она не оставляла, но в ее друзьях я числился по-прежнему.

Я наблюдал, как она росла. С болью и мукой ревности следил за ее первыми романами, разворачивающимися передо мной на этой ее странице «ВКонтакте». С грустью отмечал появляющуюся в ней вульгарность, все чаще обнаруживаемую на фотографиях. Переживал, когда понял, что она начала курить.

казалось бы, что мне за дело? Я же обречен никогда ее даже не увидеть, не говоря о чем-то еще.

Впрочем, нет. Одно время я ее видел и довольно часто. Когда ей было четырнадцать, я, зная, где летом они с матерью живут на даче, снял дом поблизости и ухитрялся иногда там бывать, вырываясь из своего курятника. И я даже познакомился с ее матерью. Но из-за своей толщины не вызвал у той ни малейшего интереса. Так что господина Гумберта из меня не получилось.

А потом они перестали снимать дачу вообще. Я даже вздохнул с облегчением. Это было крайне мучительно, видеть ее и не иметь возможности… ну, никакой не иметь возможности. Я за то лето даже похудел немного.

Почему все это произошло со мной? За что мне такое наказание? Где, в какой своей прошлой жизни я в чем-то прокололся и теперь мотаю срок за совершенную тогда ошибку или преступление? Нет ответа. Единственное, что я могу сказать: теперь я безумен. Вполне. Это диагноз. И здесь хочется вставить смайлик.

И вот она выросла, ей скоро семнадцать. И она вдруг вспомнила про меня. Не пойму, что у нее там сейчас с мальчиками, может, глухо. Она неожиданно появилась на моей странице, прокомментировала какое-то мое сообщение и любезно согласилась остаться.

Бедная девочка, она-то думает, что я кончаю институт, а я его закончил ой сколько лет назад.

я безумен! И в своем безумии я предложил ей встретиться. Правда, получил вполне определенное «нет», хоть и смягченное улыбкой.

Я сидел, тупо глядя на экран. Ничего остроумного не придумывалось. Рядом, понурясь, сидело воображение.

— Мне за тебя стыдно, — сказал я ему. — Девушка в кои-то веки нам ответила, а мы ни хрена веселого не можем придумать. Может, циклодольчика? Или покурим чего? Чтоб ты раскрепостилось. Или чего покруче?

Воображение не ответило, а я сказал:

— Фу-у.

Вздохнул и настучал: «На нет и суда нет». Поставил точку и отправил. «Скучно», — поморщился я. «Может, попробовать поиграть?» — подумал и набрал: «Завтра, когда ты выйдешь из квартиры, на стене будет мое новое предложение». Потом еще подумал и заменил «предложение» на «сообщение». «Пусть это будет квест», — улыбнулся я.

Воображение спросило:

— Ну, придумал?

— Вроде да. Может, прокатит?

— Не факт, — оно пожало плечами. — Как-то раз пытался уже, не прокатило.

— Помню, — согласился я. — А что еще делать? Только пробовать, — и я в свою очередь пожал плечами. — Ладно, на подготовку потребуются минимум сутки, а то и двое.

Целый день я составлял маршрут, готовил места, надписи и записки, придумывал смешные фишки. Если она пойдет по квесту, а не фыркнет презрительно, то конечным пунктом ее пути должны были стать «Две палочки» на Новослободской. В последней инструкции, которую она должна была найти в щели между гаражами рядом с ее школой, было указано это кафе, заказанный для нее столик и слова, с которыми она должна обратиться к официанту. Так сказать, пароль и отзыв. В этом кафе я и должен буду с ней наконец встретиться.