Шрифт:
вместе, значит, джинсы, свитер, куртка. Краситься не собираюсь — слишком много чести! Это всего лишь какой-то Гошин приятель. Вон, видели их?
— А что, симпатичные, — неуверенно сказала Янка.
— Вообще, это не настоящее свидание — я его не знаю, он меня тоже. К тому же, у него есть девушка.
— Ого! Ты у нас теперь коварная соблазнительница?
Гелька фыркнула.
— Знаешь, не удивлюсь, если не сегодня-завтра ещё дюжина таких объявится, — ты вчера была определённо в ударе.
Нюся задумчиво кивнула головой.
— Знаешь, — сказала она тихо, — ты очень изменилась — внешне, я имею в виду, после этой своей болезни.
Янка подтверждала её слова энергичными кивками.
— Только мне кажется, — продолжила Нюся, — ты выглядишь так, будто горишь… Но, когда горишь, непременно сгораешь. Может, тебе сходить всё-таки на то твоё обследование?
Ангелина обеспокоенно переводила взгляд с одной подруги на другую. Янка нарушила тревожное молчание, отчаянно махнув рукой.
— Да ну! О грустном — потом, а сегодня у нас свидание!
Спустя три часа, после того как, не смотря на Гелькины установки, были перемеряны в различных комбинациях пять свитеров с тремя парами брюк и двумя, имеющимися в наличии, куртками, намазан и смыт вульгарный макияж, и сделана геометрия, их компании объединились в гостиной в ожидании "несчастного жениха", как прозвал его Гоша. Обсуждали, на какой фильм лучше было бы пойти, кому какие фильмы нравятся вообще, потом переключились на музыку. Вдруг из прихожей донёсся весёлый мамин голос:
— Вы почему дверь не запираете?
Мама появилась в дверях гостиной с какой-то бумажкой в руках.
— Вот, где вы все! Тут какая-то бумажка в дверях торчала…
Поздоровавшись, она развернула её и недоумённо уставилась в текст. Гоша, который дал всей компании сигнал "сваливать" из родительской комнаты, заглянул через её плечо, радостно хрюкнул и с чувством прочитал: "Геля, если ты будешь со мной встречаться, я брошу пить, курить и выражаться". Гениально!
Грянул всеобщий хохот.
— Что это? — изумилась мама. Ангелина покраснела до корней волос, подскочила к маме и выхватила у неё из рук злосчастную писанину. Какой идиот мог такое написать? Подписи под "шедевром" не было.
Гоша бухнулся на колени и театрально протянул к Гельке руки:
— Кто этот несчастный? Умоляю, скажи! О, сестра! Какая завидная партия!
Вся компания покатывалась со смеху, Нина Михайловна была ошарашена, а Гелька просто злилась. И звонок в дверь раздался, по её мнению, совсем не вовремя.
— Строй женихов пополняется! — возопил Гоша и, воздев руки, бросился открывать.
— Недостойный! — донёсся из прихожей его вопль. — Жребий брошен! Она другому отдана и будет век ему верна!
В дверях показался недоумевающий Степан, при виде которого приятели просто легли на пол от смеха: у Янки по щекам текли настоящие слёзы, Сергей держался за живот и подвывал: "Ой, не могу больше…", Петя молотил кулаком по диванному поручню, Нюся всхлипывала, закрыв лицо руками. Даже сама Ангелина, не удержавшись, прыснула, с трудом подавляя желание показать пальцем на нелепую физиономию новоприбывшего. Несмотря на всеобщий хохот, у неё мелькнула трезвая мысль, что отныне этот тип всегда будет вызывать у неё смех, как бы романтически настроен он не был.
— Вы чего? — обиженно протянул Степан. Ответить ему никто не смог.
Глава 4
На занятия следующим утром Ангелина шла не в таком весёлом настроении.
Разгулявшаяся компания поздно разошлась по домам, и она не выспалась, тем более, что пришлось встать пораньше и спешно готовиться к школе.
— За всё надо платить, — крутилась в голове инквизиторская фраза.
Вчера было весело. Несмотря на дующегося Степана, у которого сорвался тет-а-тет (даже в кинотеатре на заранее оплаченное место с ним рядом сел Гоша), они сходили-таки в кино, и фильм оказался удачным. Потом ещё прогулялись по центральной улице и надолго застряли в развлекательном центре.
Янка самым обычным образом проспала. Ангелина, сама опаздывая на уроки, не успела зайти, чтобы её добудиться. У Гоши была какая-то серьёзная пара — он встал так поздно, как только смог, но оделся за пару секунд и убежал, не позавтракав.
У Гельки всю дорогу до школы перед глазами маячила тёплая постелька и мягкая шерсть Злыдня, мурлыкающего рядом на стуле, и она остро завидовала Янке, которой уже нечего было терять.
Мама утром пыталась серьёзно с ней поговорить по поводу неприемлемых знакомств и беспорядочных связей, но оставила попытки, удостоверившись в невменяемости дочери. На уроки её она отпустила с лёгким беспокойством, надеясь всё-таки, что на занятиях Гелькины мозги заработают.