Мой страх быстро перешел в жалость. Захотелось постоять за этих зверей, которые безропотно терпели унижения и боль. Взбунтуйся один такой оборотень, он бы перекусил пополам за раз двух человек. Но почему же они это терпят? Может, они тоже несвободны, как феи? Я подняла голову и обратила внимание на миниатюрные фигурки, летающие по воздуху с поблескивающими на талиях браслетами. Неужели подобная жизнь, подчинения и унижения, является их уделом? Как бы больно им ни было, они склоняли головы перед жестокими чародеями.

Теперь я, кажется, начала понимать Яна, почему он готов был отдать ни в чем неповинного человека на смерть. Он хотел себе лучшей жизни, и винить его в этом было нельзя.

Очень скоро площадь совсем опустела, и вместе со мной остались всего несколько человек. Стоять сил больше не было, поэтому я села на ступеньки помоста и снова увидела Надсмотрщицу. Она находилась неподалеку, но смотрела не на меня, а то, что было за моей спиной. И этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Тупая скотина, наконец-то соизволил прийти, а мы тут уже ждать устали, – разозлился мальчик маленького роста и хрупкого телосложения, стоящий со мной в очереди. Обращался он тоже к чему-то, находящемуся за моей спиной. Я услышала сзади себя приглушенное рычание и почувствовала, как на плечо опустилось что-то тяжелое.

– Ой, – сказала я и очень медленно обернулась.

А потом резко отпрянула назад и чудом не упала с помоста. Передо мной стоял черный, как пепел зверь с горящими алыми глазами. Именно подобная зверюга преследовала нас с Мирой в лесу, а потом стала…

– Ян? – прошептала я, и сердце учащенно забилось в груди.

Как же я все-таки была рада его увидеть! Но моей радости оборотень похоже не разделял: зверь приглушенно зарычал, и мне показалось, что он не слишком доволен тому, что вместо того, чтобы бежать домой и прыгать в портал, я сейчас стояла перед ним. И более того, – направлялась в замок, кишащий чародеями, чтобы прилюдно признать у себя отсутствие магических силами. Но похоже это был единственный выход, ведь оставаться в городе было опаснее.

– Не злись, у меня не было выбора, – прошептала я. – К тому же это я должна на тебя злиться – ты бросил меня на ночь глядя в открытом поле, где, наверняка, меня сожрал бы твой соплеменник, попадись я ему на глаза.

Ян снова зарычал, а потом взял и потерся влажным носом о мою руку. И хоть особой нежности к оборотням я никогда не питала, все же не смогла побороть желания потрепать Яна по мохнатому загривку. Парень недовольно фыркнул, отстранился и двинулся прочь, слегка прихрамывая на правую лапу. Через мгновение он уже лег на помост, чтобы противные подростки (ненавистники оборотней) начали взбираться на его могучую спину.

И это ведь мой Ян – тот самый парень, который на опушке разноцветного леса так нежно касался моей щеки… Так, главное держать себя в руках! Я обернулась, чтобы последний раз взглянуть на Надзирательницу, но ее нигде не было.

Когда я последней забралась на спину Яна, то нечаянно схватила оборотня за хвост. Даже представить себе не могу, как так вышло? Только-только мои руки парили в воздухе, а мгновение спустя в них оказался гладкий длинный хвост. А ведь всем хорошо известно, что звери (особенно кошки) терпеть не могут, когда их трогают за хвост! Хвост Яна выскользнул из моих рук, так быстро, что я даже не успела понять, что произошло, а потом размахнувшись стукнул меня по ногам.

«Ага, хочешь поиграться, так пожалуйста!» – подумала я и на удар хвостом ответила хлопком по боку зверя. Стоит ли говорить, что звери (особенно кошки!) не любят не только когда их трогают за хвост?.. Ян зарычал и так резко выгнул спину, что подростки, сидящие верхом, чуть не попадали со своих мест.

«Итак, последний штрих!» – посмеялась я и ухватилась рукой за хвост оборотня. Ян попытался его выдернуть, но не тут-то было. Я держала крепко и широко улыбалась. И это была моя маленькая месть за то, что он бросил меня одну, а до этого пытался съесть. В общем, я принялась поглаживать хвост. Да-да.

Все-таки звериный хвост – забавная игрушка для любителей себя развлечь. Наш кот Ершик демонстрировал свою антипатию ко всему роду человеческому, покушающегося на его драгоценный хвост почти каждый день. А так как я была его главным врагом, мне даже не дозволялось смотреть в сторону хвоста. Кот щурился, вытягивал острые коготки и принимался угрожающе шипеть. Увидев однажды кота в таком состоянии, папа всерьез забеспокоился и предположил, что в того вселился бес. «Не плохо было бы показать кота специалисту!» – сказал тогда папа.