А оборотень – он все-таки кто? Больше собака или кошка? Или вообще другой зверь? Может быть медведь?

Наверняка, все оборотни были разными и будь Ян на половину собакой, ему было бы по барабану, трогают его за хвост или нет. А поверьте, у меня был опыт общения с собаками, и я знаю это наверняка. Впрочем, по всей видимости, Яну передалось больше генов от представителей кошачьих. Он издал грозное утробное рычание и предпринял очередную попытку освободить хвост. И опять без результата. Тогда он оттолкнулся задними лапами от помоста и взмыл в воздух. От неожиданности я ослабила хватку, и хвост сам собой выпал из моих рук.

Оказавшись в воздухе, я забыла обо всем на свете: о Яне, любви и мести, о том, что мне очень жаль оборотней, что впереди меня сидят подростки, хорошо знакомые с миром волшебства, что меня ищут по всему городу, а Леди желает сварить в своем ведьмовском котле. В общем, я забыла обо всем и, словно выпав из пространственно-временной петли, закричала так громко, как никогда раньше не кричала. Ну, почти никогда…

Мы с Надей всегда осуждали кричащих девушек. Так как мы ходили в кружок по самообороне, то считали, что нормальная девушка должна быть смелой и всегда следить за своими эмоциями, как страшно бы ей ни было. И ни в коем случае не кричать, ведь это очень противно и странно. Но в данный момент я забыла и об этом. Я зарылась пальцами в шелковистую шерсть оборотня, желая только одного – чтобы все это побыстрее закончилось. А Ян как на зло поднимался все выше и выше. И, кажется, я начала бояться высоты, хотя раньше ничего подобного за собой не замечала.

Наверное, в такие минуты лучше всего закрывать глаза. Как тогда на американских гонках, когда в течение целого года Надя упрашивала меня на них прокатиться. Наконец, выпал удачный момент – отменили два последних урока физкультуры, и мы рванули в парк аттракционов. Эх, лучше бы учитель не болел в тот день, и я попрыгала бы через козла или полазала по канату…

Американские горки были для меня настоящим кошмаром. До сих пор не могу понять, почему люди готовы платить большие деньги за билет, чтобы минутой спустя испытать подобное унижение, какое испытала я в тот день, визжа словно резаный поросенок.

И сегодня у меня снова представился шанс им стать. Я вновь почувствовала себя на американских горках. Вот только на этот раз я не сидела в кабинке, мертвой хваткой вцепившись в металлический поручень, а парила в воздухе, широко распахнув слезящиеся от ветра глаза, не в силах их закрыть. Единственной опорой было туловище оборотня подо мной и его шелковистая шерсть на боках. И никаких тебе тут стенок и пола.

– Ааа… – кричала я.

Ветер шумел в ушах, но в отличие от впередисидящих подростков, явно получающих удовольствие от полета, я пребывала в тихом ужасе (ладно, ладно – самом громком ужасе на свете).

Над головой проносилось зеленоватое небо, а внизу голубая, как морская гладь, трава. Не успела я задуматься над тем, какого же цвета здесь настоящая вода, как слева на горизонте что-то заалело. Первая мысль, пришедшая мне на ум, была: «Море крови». Но это была не кровь, а всего на всего еще одно очередное поле травы, от которого мы стремительно отдалялись.

В какой-то момент (я упустила в какой именно) страх отступил и его место заняло новое чувство. «Мне нравится летать?» – удивилась я. И не просто нравится, я ощутила себя частичкой всего этого. Теперь я точно знала, что испытывает птица в полете. Невероятную эйфорию!

Я продолжала кричать, но уже не от страха.

Наконец город скрылся из виду. Мы пронеслись с неимоверной скоростью над знакомым полем, где Ян вел меня, как телка на заклание, а потом бросил одну. «Интересно, пролетая его он вспомнил об этом?» – задалась я вопросом и снова похлопала Яна по боку. Ох, и видела бы меня мама, точно бы с ума сошла – так нагло заигрывать с парнем, пусть и в облике оборотня.

Голубая трава колыхалась, и создавалось такое впечатление, что это глубокое бескрайнее море. Именно где-то здесь мы расстались с Мирой. Интересно, как она поживает? Добралась ли до отца и братьев? Вспоминает ли меня?

По правую сторону нескончаемого поля был такой же нескончаемый разноцветный лес. На меня вновь нахлынули воспоминания. А потом я увидела множество домиков, покрытых мхом. «А что, если я спрыгну вниз?» – возникла безумная мысль, но стоило мне пошевелиться, как гладкий черный хвост оборотня обвился вокруг моей талии наподобие страховочной веревки.

Наконец, домики закончились, и все пассажиры восторженно ахнули. Мы подлетали к высокой скале, на которой находился белый дворец. Он казался самым прекрасным зданием на свете. Даже круче замка Белоснежки из диснеевского мультика – весь из мрамора, с резными колоннами и витражными окошками. Прекрасный дворец сверкал в лучах солнца и от него просто невозможно было отвести восторженного взгляда.

Я начала считать этажи, но очень быстро сбилась. Множество ярусов замка создавали впечатление, что он достигает самих небес. На многочисленных балконах, неподвижно стояли позолоченные и серебряные статуи разных мифических существ… Да нет же не мифических, а самых, что ни на есть настоящих!

На одном из таких балконов мы приземлились, и я оказалась напротив серебряной нимфы с печальным прекрасным лицом. Пока я рассматривала статую, оставшиеся пассажиры поспешно спрыгивали на землю и, ругаясь, что опоздали на целых десять минут, покидали балкон.