Быт славян-язычников в его повседневном течении также соприкасался со сверхъестественным. Поэтому он был весь проникнут особыми формами поведения. Получая помощь от благих духов предков, хранителей дома, таких как «род» или «чур-щур» (пращур), человек должен был постоянно оберегаться от воздействия враждебного начала. Источником зла были, прежде всего, «заложные» покойники – «навьи», получавшие особую силу в ночное время. К числу враждебных сверхъестественных существ относились леший, русалки, водяной, оборотни и т. д. С ними были связаны ведьмы из числа женщин данного поселения. Позднее главенствующее место среди всей этой «нечистой силы» стало принадлежать черту.

Человек должен был принимать специальные меры, чтобы уберечь себя от «навьих чар». По представлениям славян проникновению порождений ночи в жилище препятствовал образ дома как дня, создаваемый с помощью особого оформления (резьбы). Верх дома, его конек украшался солнечным (солярным) знаком или в виде солнца-колеса, или в виде головы коня или птицы. Иногда круги – солнца – помещались по скатам кровли, и на доме тем самым фиксировался весь путь дневного светила. Небесными и солнечными знаками украшались и наличники окон. Оберегающую роль играли также узоры на посуде, одежде, женских украшениях и других предметах повседневного обихода. Обеспечить желательный контакт с благой сверхъестественной силой и уберечь от злого начала должны были и связанные с бытом обряды: постройка и заселение нового дома, трапеза и т. д.

По мере все более глубокого проникновения христианских воззрений в народную среду многие черты старинных обрядов утратили свой первоначальный смысл. Они частично сохранились в виде «суеверия», т. е. выполнения предписаний формального характера, и довольно многочисленных примет. С другой стороны, ритуальные танцы и песни, как и система символических изображений в виде резьбы, вышивок и т. д., стали выполнять в жизни крестьянина эстетическую функцию, служа украшением, способом выражения чувств, средством коммуникации и памятью о предках.

Культурное самоопределение восточных славян неразрывно связано с возникновением их государственности. Важную роль в их ранней истории сыграло общение со скифами – иранским племенем, господствовавшим в Причерноморье в первом тысячелетии до н. э. Сведения о скифах сохранил для нас греческий историк Геродот, согласно которому в Причерноморье жили скифы-скотоводы, а несколько севернее – скифы-земледельцы (сколоты). Б.А. Рыбаков отождествляет этих последних с предками славян, обитавшими в долинах Днепра и Припяти. К этому времени относятся, скорее всего, славянские сказания о плуге, скованном божественным кузнецом, и о первом пахаре. Эти сказания близки легенде, переданной Геродотом.

Во втором веке н. э. развитие славянской культуры было прервано нашествием сарматов. После сарматов Восточная Европа пережила нашествия гуннов и готов, прошедших дальше на запад и предоставивших к концу V века н. э. славянам возможность перейти к мирному развитию. К VI веку, по-видимому, относится упоминаемая первым русским историком, Нестором летописцем, легенда об основании Киева братьями Кием, Щеком и Хоривом и их сестрою Лыбедью. Этот век замечателен расширением занятой славянами территории. Славянские племена широко разошлись по Центральной и Восточной Европе и проникли на Балканы.

Расселение славян происходило на первых порах по долинам рек: Днепра, Волхова, Припяти, Днестра, Буга, Оки. Река как идеальный в те времена путь сообщения и источник жизненного благополучия играла огромную роль в судьбе древнего славянина и навсегда стала особым предметом его любви и почитания. Достаточно вспомнить образы Волги, Днепра, Дона, Волхова в былинах, песнях, стихотворениях, созданных в разное время. Речные долины, где складывался земледельческий быт славянских племен, стали также местом возникновения торговых городов: Киева, Новгорода, Чернигова, Полоцка. В основном города группировались на древнейшем торговом пути «из варяг в греки», который постепенно стал основной жизненной осью для народов Восточной Европы.

С севера славянский мир ограничивался лесом, с юга – степью. Лес, хотя и казался угрожающе-таинственным, но по сути дела не представлял большой опасности. Пространства северных и северо-восточных лесов были слабо заселены находившимися на низкой ступени культурного развития народами угро-финской группы, и потому естественным образом возникло колонизационное движение славян в эту сторону. Пришлый элемент при этом не уничтожал местное население, как при захвате славянских земель германскими племенами, но смешивался с ним, образуя новое единство, или селился рядом. К сожалению, как отмечал В.О. Ключевский, изобилие территории и скудность населения приводили к тому, что старые места обитания оказывались заброшенными. Такой экстенсивный путь освоения страны не был настоящим путем ее культурного освоения. Культуру уносили с собой вместе с преданиями и песнями, не пытаясь в полной мере воплотить в поселения и сельскохозяйственные угодья.

Иными были степи юга, «Дикое поле», соседствовавшее с азиатской Великой степью, через которое в течение веков накатывались на Русь волны кочевников. Образ «Дикого поля» ярко очерчен Максимилианом Волошиным: