«Океан живой!» — подумал Майк, и та его половина, что была поумнее, поразилась банальности умозаключения. Если ты договоришься с океаном — он позволит тебе взгромоздиться на макушку своей волны.

Да только вода есть вода, и ходить по ней, как известно, умели лишь двое из человеков, причем один был сын бога, а второй сподобился на несколько крохотных, но удачных шажков, перепугался собственной смелости и закономерно булькнулся. Ибо кто смертный — не ходи по воде и не летай по воздуху. Не дозволено!

Но были двое из всего пляжного многолюдья, которым, казалось, дозволено нарушать кондовые законы бытия. Майк заметил их тотчас, как открыл глаза и уселся.

Эти двое… Они стояли на воде, они летели над водой, они прыгали с волны на волну, нисколько не беспокоясь о ненадежности жидкой опоры. О, как затейлив и неповторим был их стремительный танец! Как легко они лавировали между поплавками торчащих голов, какие буруны вздымали, как изящно соскальзывали с движущихся холмов стеклянно-зеленой воды!

Один был светловолос и коротко стрижен. Он пружинил на своей, казалось, приросшей к ногам доске, а перед резкими пируэтами разводил в руки в стороны и словно отталкивался ими от воздуха.

Другой нес на голове дреды, стянутые на затылке цветными тесемками и шнурками с нанизанными бусинками. Стекляшки собирали солнечный свет и искрились огнями радужных точек, и всполохи эти метались за спиной серфингиста, то подлетая над головой, то перелетая из стороны в сторону.

Увидев этих двоих, Майк тут же позабыл и о даме точеной фигуры и неопределимого возраста, которая как будто мелькала где-то невдалеке — как бишь её? Мадемуазель Жюли, кажется? И об одушевленном океане забыл, и даже о необходимости найти туалет после потребленного кофе — так хороши были эти спротсмены.

Парни явно превосходили всех здешних серфингистов и опытом, и талантом. Они уверенно выгребали на глубину, туда, где волны только начинали бугриться над мелеющим дном; лежа на досках, поглядывали назад, стремясь безошибочно выбрать самый «мускулистый» вал; после делали несколько гребков, ловко вскакивали — и дальше мчались с водной горки так, что дух захватывало даже у зрителей!

О, как захотелось Майку стать таким же, как они! Так же легко подниматься над водной гладью; так же быстро мчать, скатываясь по бесконечному склону; так же бесстрашно позволять прибою накрывать себя — и ускользать от его удара одним стремительным движением!

Поднявшееся солнце стало припекать, и серфингисты принялись покидать море. Майку пришлось ждать час или даже больше, прежде чем у барной стойки рядом с этими двумя освободилось малюсенькое местечко.

— Парни! — сказал им Майк, надеясь на понимание своего пиджин-инглиша. — У нас в России я никогда не видел серферов, а тут — вы! Это было грандиозно! Позвольте угостить вас пивом!

— Валяй, — тут же согласился светловолосый, нисколько не смущенный корявостью услышанной речи, а парень с дредами улыбнулся. Пиво они пили привычно, говорили скуповато. По всему чувствовалось, что собственная популярность им еще нравится, и еще даже не начала надоедать.

Белокурый приехал откуда-то из Англии. Кажется, он был шотландцем, хотя внешностью более напоминал датчанина или шведа. Обладатель просоленных и оттого жестких дредов происходил из Австралии. Бали для австралийцев — вроде Подмосковья для москвичей, не считается ни заграницей, ни вообще значительным местом.

Познакомились они… точно и не вспомнить, но недавно. Точно недавно!

Сойдясь на столь неопределенном сроке, парни отчего-то переглянулись и разулыбались, и Майк подумал — уж не над ним ли? Но он вроде поводов не давал…

Случилось знакомство задолго до Бали. Соперничают между собой только здесь, как без этого — но без фанатизма. Зовутся Джо-Джимом, все думают, что в честь хайнлайновских «Пасынков вселенной», а они не возражают. Хотя на самом деле они и есть Джо Макальпин и Джим Торнтон. Отдыхают активно, выпивают дружно, и здесь, в Куте, нет им равных ни в серфинге, ни в пьянке.

— Русские и правда пьют больше всех на свете? — поинтересовался блондин Джо после третьего пива.

— Правда, — ответил Майк. — Но русского алкопрофи тут не встретишь. Настоящие пьяницы не выезжают из России. Им и там хорошо, да и заняты они… Бухают без остановки. Разминаются галлоном ерша — а дальше вперед, душа зовет!

Три пива — это совсем немного, но усталость сказывалась. Выпитое развязало язык, облегчило взаимопонимание — и Майка понесло. Ему вдруг захотелось понравиться этим ребятам, а пуще того — чтобы они взяли его к себе в серферы. И Майк не умолкал.

— Что такое ёрш? — поинтересовался Джим.

— Рыбешка такая, русская фугу. Сама с палец, а как иглы расставит — не проглотишь, будь ты даже кашалот. Ершом у нас зовут специальный коктейль, который пьют в качестве аперитива перед обедом или ужином. Бывает, и вместо завтрака…