Наш величайший мыслитель XIX века Константин Леонтьев очень подозрительно относился к той «учености», которая стала модой и объектом восхищения сначала в Европе, а затем докатилась и до России. Во многих своих работах Леонтьев отмечает (где намеками, а где прямо), что люди в эпоху заката цивилизации (в той же Европе XIX века) становятся «ученее», но одновременно и… глупее. Вот убийственная для «среднего европейца» фраза из статьи «О либерализме вообще»: «Они не стали ни лучше, ни умнее, ни счастливее!.. Они стали мельче, ничтожнее, бездарнее; ученее в массе, это правда, но зато и глупее» [99] .

В работе «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения» К. Леонтьев обращает внимание на то, что большинство так называемых научных книг читать не стоит. От таких книг один только вред: «Не считая себя обязанным читать все, что пишется нового на свете, находя это не только бесполезным, но и крайне вредным, я даже имею варварскую смелость надеяться, что со временем человечество дойдет рационально и научно до того, до чего, говорят, халиф Омар дошел эмпирически и мистически, то есть до сожигания большинства бесцветных и неоригинальных книг. Я ласкаю себя надеждой, что будут учреждены новые общества для очищения умственного воздуха, философско-эстетическая цензура, которая будет охотнее пропускать самую ужасную книгу (ограничивая лишь строго ее распространение), чем бесцветную и бесхарактерную» [100] . Что ж, предложение Леонтьева организовать сжигание книг либерального толка не было абсолютно оригинальным. Такие предложения звучали и от других известных людей России. Так, Грибоедов вкладывает эту идеи в уста своего героя Фамусова: «Уж коли зло пресечь, / Забрать все книги бы да сжечь» («Горе от ума»). Не менее выразительна фраза Скалозуба из той же пьесы: «Ученостью меня не обморочишь». Думаю, что эта фраза вполне могла бы послужить эпиграфом к ряду работ Леонтьева.

Леонтьев постоянно повторяет: есть «ученость», «наукообразие», а есть высший ум, который позволяет видеть весь мир в его целостности, со всеми оттенками, со светом и тенью. Он, в частности, писал, что «уметь видеть мрачную сторону всех этих высокоумий научных есть тоже разум, и даже самого высшего порядка» («Епископ Никанор о вреде железных дорог, пара и вообще об опасностях слишком быстрого движения жизни») [101] . У святых отцов, имевших дар такого разума, это называется трезвлением, трезвостью ума. Леонтьев, будучи духовным чадом старца Амвросия Оптинского (канонизированного в лике преподобных в 1988 году), понимал лучше многих других, в чем разница между «научным высокоумием» и «разумом высшего порядка».

Мотивы познавательной деятельности у людей могут быть разными. Одни с помощью знаний хотят приумножить свои капиталы. Другим знания нужны для того, чтобы повысить свой статусный рейтинг. Третьим они нужны для того, чтобы повысить свою квалификацию (например, преподавателям и людям науки). Четвертым необходимы для того, чтобы добиться власти. Пятым – продлить жизнь или даже обрести бессмертие. Чаще всего знания становятся средством подпитки человеческих страстей – сребролюбия, тщеславия, властолюбия и т. д. Просто люди зачастую этого не осознают.

Впрочем, сегодня настоящей эпидемией стало накопление человеком знаний без внятных обоснований конечных целей такого накопительства. Что-то наподобие «искусства ради искусства». Это особая форма психического заболевания. Какую-то аналогию можно провести с гоголевским героем Плюшкиным из «Мертвых душ». Он занимался накоплением никому не нужных предметов, превратив свой дом в помойку. Во времена Гоголя плюшкины были редкостью. Сегодняшние плюшкины благодаря интернету собирают гигантские горы различного информационного «мусора». Сначала они загружают его в память своего компьютера, а потом пытаются произвести перезагрузку в свою собственную память, превращая голову в «помойку».

Тяга к накоплению информации и знаний можно назвать новой формой мшелоимства. Святые отцы мшелоимством называли страсть к собиранию имущества, стяжание и накопительство излишних, ненужных вещей. Священник Павел Гумеров пишет о мшелоимстве в современных условиях: «Страсть к накопительству, скупость – черта, присущая не только богачам. Довольно часто люди задают вопрос: “Что такое мшелоимство?”, про которое мы читаем в исповедальной вечерней молитве. Мшелоимство – это стяжание ненужных для нас вещей, когда они от долгого хранения и бездействия как бы покрываются мхом. Этим грехом могут страдать и люди весьма бедные, приобретая и копя посуду, одежду, любые другие предметы, заполняя ими все шкафы, полки и кладовки и часто забывая даже, что где лежит» [102] . Можно лишь добавить, что сегодня гораздо более распространенным становится интеллектуальное мшелоимство – накопление в кладовых человеческой памяти любой информации. Во-первых, информации ненужной (мусорной). Во-вторых, информации ложной (дезинформации). В-третьих, информации, вредной для души и даже тела (отравленной). На фоне современного интеллектуального мшелоимства то, чем занимался гоголевский Плюшкин, можно назвать лишь невинной странностью.

На Западе, который раньше нас встал на путь безудержного накопления знаний, уже вынуждены констатировать возникновение информационных перегрузок. Там они стали серьезной причиной психических расстройств человека, снижения эффективности управления компаниями и государствами, утраты всяких ориентиров в жизни даже теми, кто еще не попал в психические лечебницы. Впервые термин «информационная перегрузка» упоминается в книге Бертрама Гросса «Управление организацией» 1964 года, где он акцентировал внимание на сложностях управления компаниями. Данное понятие популяризировал известный американский социолог и футуролог Элвин Тоффлер в своем бестселлере «Шок будущего» (1970) [103] .

Отчасти можно понять, откуда возникает такая безумная тяга современного человека к знанию, «гнозису». Он интуитивно пытается заполнить свою духовную пустоту, которая возникает, когда он отворачивается от Бога. Он ищет какого-то «особенного знания», которое даст ему покой и счастье. В итоге заполняет свою память «мусором», а душу – ядом.

Лишь в одном случае знания не служат человеческим страстям – когда человек с их помощью ищет первопричину всего сущего, Бога. Иногда это происходит интуитивно, иногда осознанно. Когда человек понимает (или чувствует), что именно в Боге он может найти спасение и жизнь вечную. Но это узкий путь познания. Все остальные пути подобны широким вратам, ведущим в ад. Впрочем, прежде чем попасть в ад, некоторые люди оказываются в психиатрических лечебницах. В первом случае поводырем человека является Сам Бог, во втором случае – его антипод, «обезьяна Бога», дьявол.