В школу я шла не выспавшаяся и зевала каждые пять минут. Разбитое окно образовало хороший сквозняк, отчего Пашка слег с температурой и остался дома раздражать тетушку. После вчера, нервишки шалили. Если кто-то хотел напугать меня, то у него это получилось отлично.

— Привет одиноким Пьеро! — передо мной образовался Семен.

Устало вздохнув, я продолжила свой скучный путь.

— Почему Пьеро?

— Со спины ты очень на него похожа, только длинные волосы выдают.

Видимо, тема волос была болезненной для Семена. Порой мне казалось, что сначала он изучает прическу, а только потом знакомиться с человеком.

Я оставила его заявление без ответа.

— Спорим, ты засачкуешь прогулять со мной школу? — выпалил он.

Плечи напряглись, но только от того, что его предложение было более чем заманчивым. Я не хотела сидеть на уроках, терзая себя догадками — кто же кидал эти чертовы камни? Впрочем, вариантов было немного. Только один человек был способен на такое, и пересекаться с ним я совершенно не хотела.

— Куда мы пойдем, Сема?

Короткими перебежками, мы спрятались в пролеске за школой. Земля была усыпана окурками от папирос "Беломорканал". Рюкзаки мы покидали на траву, а сами уселись на пошарпанную лавочку. Когда-то этот пустырь был предназначен для уроков искусства, под руководством учителя ребята рисовали пейзажи, но сейчас такие мероприятия не практикуются, в следствии чего укромное местечко быстро превратили в помойку.

— Ты какая-то грустная сегодня? — заметил Сема. — Ааа, у тебя, наверное, эти дни? Все девчонки становиться хмурыми, когда их накрывает, даже мою мать. Хотя, эта женщина вечно хмурая. Ну так что? Уже хочешь перегрызть мне горло или поломать хребет? Валяй, я не против.

Откинув косу за спину, я принялась ковырять пальцем гнилую доску.

— Этой ночью наш дом обкидали камнями, — неохотно призналась я. — Окно в комнату было разбито. Я не выспалась. До самого утра думала об этом.

Улыбка спала с лица Семена. Парень понял, что его шутка была неуместна.

— И что надумала? Предположения есть?

Сема как-то странно задал этот вопрос, будто уже знал на него ответ.

— Ты что-то знаешь?

Он пожал плечами.

— Догадываюсь. Только Рыбный мог сделать такое.

— Вот я и думаю…

Благодаря Семену, я полностью убедилась в виновности Рыбина. Все было слишком очевидно.

— Почему он цепляется к тебе? После «Жителей двора» этот придурок совсем башкой тронулся. Рычит на всех. Взвинченный какой-то. Бешеный. Но к тебе у него особенное отношение. Да и ты бледнеешь, когда про него слышишь.

Сема сильно ошибался. После того как прозвучало «Жители двора», я уже ничего не слышала. С тех пор, для меня этот праздник носил другое название. «Жестокое убийство» — вот, как он теперь назывался. Убийство, о котором я должна молчать до конца своих дней, иначе лишусь последнего родного мне человека.

Над нами навис густой туман. Воздух был влажным, сырым, и словно не желал попадать в легкие. Да и говорить на эту тему было довольно сложно.

— Не знаю, что ему от меня нужно, — хмуро выговорила я, вернувшись в реальность.

— Я знаю, — вдруг заявил Сема. — Я знаю, почему он так с тобой. Слишком много слухов и их невозможно игнорировать.

Голова закружилась, а сердце покачнулось. Они что, знают правду? Знают, что случилось тогда на речке и почему дедушка умер?

Я сглотнула.

— О чем ты?

— Да ладно тебе, Златка. Рыбин ведет себя так, потому что влюблен до беспамятства. Это уже всем известный факт.

Я выдохнула с облегчением, но через секунду снова напряглась.

— Глупости это все. Надо быть полным кретином, чтобы так проявлять свои чувства.

— Вот именно! — Семка спрыгнул с лавочки и встал напротив меня. — Кто он, по-твоему?

Я недоумевающе развела руками.

— Он — кретин! — продолжил Сема. — Самый настоящий! С кретинской душой и особо кретинскими мыслями! Даже пахнет от него кретином, и отец его тоже кретин! Это настолько кретинский союз, что аж блювочка на языке скапливается.

Я прыснула от смеха.

— Что?

Сема натянул обворожительную улыбку и отмахнулся.

— Ну ладно, про отца я загнул, но все равно считаю его мудаком.

— Я не про это. Что еще за блювотинка?

— Ах, это! Ну, знаешь, когда содержимое желудка начинает вырываться наружу не через стандартный выход, а выбирает самый сложный путь, то…

— Не продолжай!

— А если еще накануне ел рыбу, пил молоко и закусывал клубникой…

— Хватит, пожалуйста, — взмолилась я, и мы рассмеялись.