— Понимаешь, Цветкова, ты сильно расстроила меня, — он вышагивал царской походкой, щелкая костяшками пальцев. — Очень сильно.

— О чем ты?

— Не перебивай меня! — рявкнул он, и Лагута вздрогнул. Фальшиво улыбнувшись, Рыбин продолжил: — Я и Коля были добры к тебе, позвали с собой на дамбу, поделились выпивкой, а ты…

Я сглотнула. К чему он клонит? Зачем вспоминает тот день?

— … пытаешься выставить нас плохими парнями. Разве это справедливо?

— О чем ты, черт возьми?

Рыбин не слышал моего вопроса.

— Ты должна понимать, что вести себя так — невежливо. Я привел тебя сюда, чтобы поговорить. Пообещай, что впредь такого не повториться.

Как коварная акула он кружил вокруг меня.

— Я не понимаю тебя! — Мир вращался. Ноги слабели.

— Ты больше не должна говорить моему отцу неправду. Мы с Колей не виноваты в том, что случилось с твоим дедушкой, — это прозвучало, как мантра, словно Рыбин сам желал уверовать в собственные слова.

— Ты не в себе?! Что за чушь ты несешь?!

После этого Вася остановился и, схватив меня за шиворот, припечатал к дереву.

— Я видел, как ты разговаривала с ним! — его слюна попала мне на лицо. — Решила сдать нас?! У тебя ничего не получиться, ясно?!

Прошло несколько секунд, прежде чем ко мне вернулся дар речи.

— Ты спятил, Рыбин?! Я разговаривала с твоим отцом не об этом! Мы говорили о моем новом опекуне и о методах его воспитания, которые меня не устраивают!

С его нахального лица спало напряжение. Он ослабил хватку и внимательно пробежался по мне глазами.

Похоже, мой ответ его устроил, но и я говорила правду. Я действительно умоляла Михаила Игоревича поменять нам опекуна, только вот получила на это категорический отказ.

— Постой-ка, — едва слышно выдохнула я, — ты волнуешься о себе… Получается, ты не отрицаешь, что виновен?

Вася поджал губы и равнодушно расслабил голову. Это бесчувственное выражение лица было равносильно устному признанию.

Рыбин поставил меня на землю и развернулся к ребятам.

— Пойдемте, пацаны, больше она ничего не ляпнет.

Как жаль, что в этот момент в моей руке не оказалось ружья. Я бы не замешкалась ни на секунду и выпустила бы в спину этого мерзавца всю обойму.

Он даже не попытался оправдаться. Он не стал отрицать.

Я не смогла смириться с его вальяжной, безнаказанной походкой и схватив ближайший камень, кинула его прямо в спину этому подонку.

— Подонок! — мой крик был похож на плач.

Рыбин остановился. Его свита сделала так же. Я же задыхалась от ненависти.

Положив руку на затылок, Рыбин развернулся и разочарованно покачал головой.

— Знаешь, а ведь я пожалел тебя, — он возвращался, — но ты сама все испортила.

Он кивнул парням, отчего они, как надрессированные псы, схватили меня по обе руки.

— Отпустите! — приказала я, но все тщетно. И верно, ведь я — не их предводитель Рыбин.

— Ты что-нибудь слышала про братство «V»? — прошипел он.

Я усмехнулась.

— Ты про глупую армию, в которую вы играетесь? Это смешно!

Он оскорбился. Еще никто не смел стыдить их.

— Посмотрим, кто будет смеяться последним, — угрожающе пропел он.

Почему-то, мне не было страшно. Я жутко злилась — на себя и эту на бригаду полоумков.

— Ну и что с тобой делать? — опечаленно вздохнул Рыбин, и постучал пальцем по губам, словно на его измученные плечи упала нежеланная работка. — О, придумал! Колян, у тебя же сегодня день рождение!

Рыжий болван судорожно замотал головой.

— Нет. Оно десятого января.

— Неважно, — отмахнулся Рыбин. — Сегодня, я разрешаю тебе все. Хочешь потрогать Цветкову?

Я задохнулась. Вот теперь страх догнал меня.

— Ты офонарел?!

— А что тебя так удивляет, Злата? — хохотнул Вася. — Лагута уже делал это, тогда, на дамбе. Помнишь, Колясик?

Щеки Лагуты покрылись красными пятнами, и он смущенно опустил глаза. Мне это не понравилось. К горлу подступила тошнота.

— Да-да, Злата, такое было. Заглянул тебе под юбку, жалко, что ли? Впрочем, ты была не против.

Безвольная свита поддержала его дружном хохотом.

— Это вранье! — я принялась вырываться, но сделала только больнее себе. Казалось, меня держат два робота.