Возле школы собралась сотня людей. Громкая музыка доносилась из двух огромных граммофонов. Малышня носилась по площадке, а взрослые поглощали вкусную еду и запивали ее квасом. «Фигасе!» — сказал бы Пашка, будь сейчас рядом.

— Привет, мартышки! — сунув руки в карманы, к нам подошел Рыбин и его хилая свита. На белых рубашках парней отражался розовый закат, но вот обувь была грязной. — Чего так вырядились? Вы на два чучела огородных похожи!

Рыбин. Одно лишь его присутствие взвывало тошноту.

— Ты слышала это? — скривившись, повернулась ко мне Нина. — Кажется, какая-то рыба губами шлепает, а что говорит — не понятно.

Золотистые брови Васи сошлись и превратились в галочку.

— Эй, Павленко, за словами следи. Не посмотрю, что ты девчонка, заряжу в пятак.

Нина приложила руку к уху и округлила глаза.

— Что-что? Ты что-то сказал, губошлёп?

Колька Лагута прыснул от смеха, отчего получил от Рыбина по рыжей макушке. Вася не привык к дерзости в свой адрес, особенно если эту дерзость поддерживают его шестерки.

— Губошлеп говоришь?

Губы Рыбина скривились в пренебрежительной гримасе. Он принялся демонстративно разминать кулаки, и я всерьез приготовилась к драке.

— Если ты еще раз…

— Златка! — Семен появился из ниоткуда. Он всегда так делал. На сей раз, это было как никогда кстати. Голубая футболка подчеркивала лазурные глаза, а широкая улыбка, как всегда, ослепляла. — Молодец, что пришла. Я рад.

Заметив Соколова, Рыбин и его парни разошлись по сторонам. Кажется, Каштанка была не единственным слабым местом Василия. Он явно остерегался братьев «С». Впрочем, правильно делал.

Семка взял меня за руку.

— Пойдем, там Сашка один стоит. Уже ревет, наверное. Его пугает большое количество людей. Он у нас дикий.

Выставив грудь вперед, Нинка скрестила руки.

— А может, я здесь хочу постоять? — Ее вредность была напускной. — Мы останемся. Да, Злата?

Посмотрев по сторонам, Семка, наконец, заметил Нину.

— А ты у нас…Кто?

— Прости? — задохнулась подруга. — Ты это серьезно?

— Новенькая?

И могла бы я решить, что Семка прикалывается, но вот только лицо его было крайне серьезным.

Нина в изнеможении задрала голову к небу.

— О, боги, как же ты меня бесишь! Я больше не выдержу ни секунды рядом с тобой! Злата, ты как хочешь, а я ухожу!

Мы проводили взглядом рассерженную девушку.

— Что это с ней? — спросил Семен.

— Ох, ты скоро сам все поймешь.

Парень пожал плечом.

— Ну, ладно.

«Дым сигарет с ментолом, пьяный угар качает…», — раздалось по округе.

— Потанцуем? — вытянув ладонь, предложил Сема.

Почему-то, его идея показалась мне не самой лучшей, но я согласилась.

Каждая девчонка мечтала о таком кавалере, но я держала дистанцию, между нами. Смущалась. И, кажется, несколько раз наступила ему на ногу.

Мне было четырнадцать, и это был мой первый танец. Медленный танец. Теперь мне ясно, почему большинство девчонок так трепетно относятся к подобному «обряду». Когда ты смотришь в глаза партнера, когда ты чувствуешь его аромат, тепло тела, когда ваши пальцы переплетаются, — происходит магия.

Правда в том, что колдовали не только мы. Заметив нас, Нину на танец позвал Соколов старший. Даже не вериться, что Саша способен на такое, но сам факт.

«В глаза ты смотришь другому, который тебя ласкает…»

Уловив мой взгляд, Сема виртуозно отвернул меня от ребят. Да, он сделал это нарочно. Пусть. Так хотя бы мое сердце не разрывалось на части.

— А мне нравилась твоя коса, — признался Сема, заставляя меня прокрутиться вокруг своей оси, и, словно безвольную куклу вернул на место.

Из моей груди вырвался смешок.

— Не переживай. Завтра я снова превращусь в старую Злату.

— Это радует, потому что новая Злата норовит разбить мое сердце.

Мои глаза закатились, а следом за ними задрался подбородок.

— Не смеши. Новая Злата не так легкомысленна и глупа, чтобы таять от твоей лести.

«Себя ты ему раздаришь, меня же и знать не хочешь…».

Из-за коварной улыбки, родинка на губе Семена слегка растянулась.

— То есть, если я попрошу, она кувыркаться не станет?

— Ни в коем случае, — я игриво похлопала ресницами.

Переход, и Саша с Ниной снова в поле моего обозрения. Картина скверная и неприятная.