— …, а потом, он ударил меня по руке и ушел, — заикаясь, объясняла я питомцу. — Но ведь я ничего не сделала. Совсем ничего, — я запнулась, вспомнив, что поцеловалась. А точнее, меня поцеловали.

Ох, Семка, Семка, твой бескорыстный поступок сделала только хуже, когда казалось, что хуже быть уже не может. Может. Еще как. Теперь Саша возненавидит меня окончательно.

Ласковая Каштанка положила голову на мои колени.

— Как мне узнать, за что он так со мной? — в ответ на мой вопрос собаки проскулила. — Спросить? Не могу, родная. Порой, я даже поздороваться с ним боюсь, не то что заговорить.

В этот момент, меня ударила воображаемая пощечина. А может, хватит бояться? Дедушка всегда призывал нас к бесстрашию, но прислушивался к нему только мой братец.

Встав на ноги и смахнув с лица слезы, я уверенно пошагала к дому Саши. Слишком быстро, чтобы не успеть передумать.

Если я и виновата перед ним, то должна знать причину!

С ноги распахнула чужую калитку. Дошла до двери и настойчиво постучала. Сердце выбивало чечетку, но лицо оставалось серьезным — довольно сомнительное геройство. Однако, я здесь. Уверена и практически несокрушима.

Дверь резко распахнулась, и меня обдало сквозняком.

В пороге стояла женщина, лет так пятидесяти, с красно-рыжими кучерявыми волосами, в кухонном фартуке и деловито проходилась по мне взглядом.

Мама Соколовых.

Я видела ее раньше, когда та занималась переездом, но на расстоянии, через толстое стекло, а сейчас, вблизи, она казалась мне невероятно пугающей и строгой. От нее так и веяло командирским духом. Брр…

— А Саша дома? — пропищала я, лишившись всякой смелости.

— Злата? Я правильно понимаю? — поинтересовалась она холодным тоном.

Я кивнула, чувствуя, как кожа покрывается шипами. Кажется, не только Саша испытывал ко мне патологическую неприязнь.

— Я — мама мальчиков. Жанна Анатольевна, — гордо представилась женщина. — Будем знакомы.

— Будем, — лепетала я, нервозно мучая свои волосы.

Ее яркая бровь изогнулась.

— Может, ты расскажешь мне, что произошло на празднике? Я ошибаюсь, или мой сын участвовал в драке?

Я слишком резко замотала головой, чем вызвала еще большее сомнение.

— Что ж, ясно. Саша! — крикнула Жанна, отчего я вздрогнула. — К тебе! — на этих словах дверь перед моим лицом захлопнулась.

Я никогда не была примером вежливости, но ее жесть был весьма неприличен.

У меня было несколько секунд, чтобы справиться со своим возмущением, потому что на пороге появился Саша. Растрепанный и взбудораженный.

— Чего тебе? — однозначный вопрос, к которому невозможно привыкнуть.

— Прогуляемся? — растерявшись, выпалила я, но на этом не остановилась. — Там, в лесу, есть одно место… Красивое. Очень красивое. О нем никто не знает. А я знаю. И Нина знает. Больше никто. Даже домик на дереве построен. Если аккуратно, то можно и вдвоем там посидеть. Одна я боюсь, а с тобой не страшно. А еще рядом пруд. Лягушки в нем огромные. Можно камни покидать или просто…половить. Пойдем?

Фуух, мне срочно нужен ластик, который сотрет все, что я сейчас сказала или же память Соколову.

Саша внимательно прошелся по мне взглядом. Так ничего не ответив, он захлопнул перед моим лицом дверь.

Боже, а чего я ждала? Дружеских объятий? «Соколов ведь не дурак, он покажет Златке «фак»», — прозвучала в голове Пашкина дразнилка. Кто бы мог подумать, что нелепый набор слов будет так близок к правде?

Отчаявшись, я медленно поползла к воротам, изо всех сил сдерживая новую порцию слез.

— Стой! — послышалось за спиной.

Обернувшись, я увидела Сашу. Парень лихо поравнялся со мной.

— Я сапоги надевал. Не босым же лягушек ловить? — улыбнулся он.

Мое сердце улыбнулось ему в ответ.

Мы с Сашей прошли половину дороги, не проронив ни слова. Мне не нужны были слова, я просто изредка касалась пальцами его руки, спотыкалась на ямах, вдыхала запах жженой травы и по-дурацки улыбалась. И все-таки, как мало нужно, чтобы почувствовать себя невероятно счастливой. Мысль о том, что придется изощряться над лягушками никогда не вызывала у меня большей радости. И неспроста, ведь рядом был Саша.

— Я не хотел причинить тебе боль, — внезапно вымолвил он, глядя себе под ноги. — Я не должен был размахивать руками. Прости.

Боже, что? Я с трудом верила в происходящее.

— Ерунда. Я ничего не почувствовала, — врала, краснела и буквально ощущала два трепещущихся крыла за спиной. — Меня Пашка порой сильнее бьет.

Саша тихо хохотнул.

— А я думал, что мы с Сэмом единственные, кто прибегает к насилию. Паша не похож на маньяка.

— Это глист на многое способен, только не на гуманность.