Алфавит грешника. Часть 2. Было Не было Могло
вернуться

Лузгин Владимир
Шрифт:

«Брось, пойми, понапрасну поёшь…»

Брось, пойми, понапрасну поёшь.Зря, поверь, отправляешь к врачу.Даже станет совсем невтерпёж,Промолчу. Промолчу. Промолчу.Этот город чужой для меня,Он ко мне холоднее, чем лёд,Мне расстаться бы с ним за полдня,А приходится – наоборот.Здесь две женщины чудных живут,Словно два лебединых крыла,Воздавая блаженством минутЗа года без любви и тепла.Незнакомы они меж собой,Но от каждой храня по ключу,Не отдам предпочтенья любой,Промолчу. Промолчу. Промолчу.Голубые у первой глаза,Не тускнеют под действием лет,Ну, а стан гибок словно лоза,Пусть лозы в этом городе нет.У второй же они, как агат.Губ зовущий кровавый овал.Про таких меж людей говорят,Что Кустодиев нарисовал.У одной выключаю торшер.У другой задуваю свечу.И стиха соблюдая размер,Промолчу. Промолчу. Промолчу.Коль нет воли, чтоб страсть побороть,Раз бессилен пред телом своим.И не важно, простит ли господь,Или вместе в геенне сгорим.Ведь нельзя ни забыть, ни отстать.Не отпустит судьба молодца.Остаётся одно – долистатьТри романа мои до конца.Потому понапрасну поёшь,Зря с утра отправляешь к врачу.Надоела до судорог ложь.Промолчу. Промолчу. Промолчу.

«Будь я проклят на полный срок…»

Будь я проклят на полный срок,Мне отпущенный божьей мерой,Раз гонялся я за химерой,Озлобляя без смысла рок,Будь я проклят на полный срок.Что у женщин чужих просил,Как щенок – то скуля, то воя,Знать бы: счастье это пустоеИ напрасная трата сил,Что у женщин чужих просил.Пусть и молод я, и хорош,Пусть везде мне легко и сладко,Но давались они украдкой,Ну, а много ли украдёшь,Пусть и молод я, и хорош.А ворованного не вернуть,Разменять же иль бросить жалко.Эх, душа моя – приживалка:Глупость, ветреность, блажь и муть –А ворованного не вернуть.Потому и скребётся злостьВ стылом сердце почище кошки –Три горошины в чайной ложкеУдержать мне не удалось,Потому и скребётся злость.Будь я проклят, и стало так.И не знаю, как там другие,Но года мои расписныеПотеряли и вкус, и смак,Будь я проклят, и стало так.

«Был спрятан в скалах высоко…»

Был спрятан в скалах высокоПо воле мудрых мулл,Надежней чем Гуниб с Дарго,Разбойничий аул.Была в нём, к славе тем муллам,Ватага мусульман,А верховодил ими тамИмама сын – Рамзан.Был он по делу гордецом,И это каждый знал,Что лишь пред матерью с отцомОн голову склонял.Была страна его рабой,А он ей господин:Беспечный, дерзкий, молодой,Единственный – один.Был у него каурый конь –Увёл из табуна:Черно седло, черна супонь,Да и узда черна.Была винтовка с ним всегда,А била – будь здоров,Дитя великого трудаАнглийских мастеров.Был для Рамзана в мире богПо имени Шамиль,Кто в своё время просто могСтереть Россию в пыль.Была поэтому мечта,Ушедшим дням под стать:Раз не боялся ни черта –Хотел таким же стать.Был он в бою, как барс и лев,Силён, неотразим,Пока, судьбу преодолев,Казак не встал пред ним.Была зелёная трава,Да побурела вмиг,Где прокатилась головаВладыки из владык.Был горек плач и крик в горах,А приговор жесток,Но было так и будет так,Хотя я не пророк.

«Было. Не было. Могло…»

Было. Не было. Могло.В царстве грёз. В земной юдоли.Во спасение? Во зло?Силой бесов? Божьей волей?С вами, мною, с кем другим,В этом мире достославномВ соответствии своимПредставлениям о главном.Чьи слепые зеркала,Нам показывают нашиОкаянные делаВ джентельменском антураже.Дабы – кто-то, я иль вы,Не искали зря ответа:Живы мы или мертвы,И узнаем ли об этом.Чтоб забыться и забыть,Даже если кровь дурная,Мчит по венам во всю прыть,О грядущем вспоминая.Там, где отблески, струиДуш излившихся сиянья,Чьи-то, ваши иль мои,Предвкушенья и желанья.Под стремление понять,Принимая праздник словноНеземную благодатьЖенской сладости греховной.С кем-то, с вами ли, со мной.Было. Не было. Могло быть.Под гулявшую волнойПовседневной жизни обыдь.Тайна горних букв и числ,Каларати, Иегова,Иссекающие смыслДо единственного слова.В коем – сущность бытия,В совокупности реальной,Всё что видим – вы и яВ отражении зеркальном.

«Бывает как будто бы всё – дежавю…»

Бывает как будто бы всё – дежавю,С которым смирился невольно,И сколько ни странно, на свете живуСпокойным и даже довольным.В потоке сознанья, утех и труда,Мне кажется, бластится, мнится:В сравнении с прошлым, я – мега-звезда,А с будущим – микрочастица.И что мне до веры, что мне атеизм,Тем паче шуты и тираны,Когда остывает, крича, организм,И ширятся язвами раны.

«Бьётся сердце магнитною стрелкой…»

Бьётся сердце магнитною стрелкойВ ожидании встречи с тобой,А до этого всё так мелко,Кроме неба над головой.Но не страшны ни рифы, ни мелиМоему кораблю, когдаЯ отдал ему в полной мере,Что желают иметь суда.Моей кровью залиты баки.Из волос моих – такелаж.Слёзы – лучшие в мире лаки.Руки – преданный экипаж.Ну, а если Господь поможетВстать на пару нам над бортом,Мимо пристаней и таможенМы в неведомое поплывём.И никто не сравнится с нами,Нам летучий голландец – фи,Потому что под небесамиНичего нет сильнее любви.

В

«В годы свальные, годы запойные…»

В годы свальные, годы запойныеНам судьба знаки явные шлёт:Летом в полдень – грозу градобойную,А зимой – через день гололёд.Только разве кто в чём-то покается,Даже просто шепнув: виноват,Чтобы жить, как тому полагается,Как заветы Христовы велят.Впрочем, это и неудивительно,Если для подражания данВыбор из беспощадных и мстительных –Типа: Ольга, Владимир, Иван.

«В этой жизни, в этом мире…»

В этой жизни, в этом миреПосреди добра и злаНа студенческом турниреНас с тобой судьба ждала.Фигуристка без разряда,В белой юбочке своей,Ты была по-детски радаОдобрению друзей.Наслаждаясь гибким теломНа наточенных коньках,Балансируя умело,В поворотах и прыжках.Тешась ловкостью и силой,Красотой открытых ног,То корабликом скользила,То вращалась как волчок.Бог задумал? Чёрт ли дёрнул?Но под музыку твою,С соло ведшею валторнойПо сегодня я стою.А ты ласточкою кружишь,И тебе семнадцать лет,И ни темноты, ни стужи,Ни обид, ни горя нет.Только чувство благодати,Человеческой, простой,Что не зря себя я тратилВ отношениях с тобой.В этом мире. В этой жизни.В этой гибнущей стране,Где при всей дороговизнеТы – за так досталась мне.