— Ага, — загадочно улыбается она, ни на секунду не отпуская мой взгляд. — Утром устрою тебе скандал, возможно даже с битьем посуды, возможно даже об твою голову.

— На здоровье, — «оттаиваю» я.

— А теперь насчет «моей маленькой проблемы»… — Осторожно целует меня в щеку, а когда наши взгляды снова скрещиваются, она опять вся розовая от смущения. — Пошли в спальню, демон, я тебя любить буду.

— Вообще-то это была моя реплика, Овечка. — Не верю, что это делаю, но в точности повторяю ее жест: просто очень аккуратно чмокаю свой Бермудский треугольник в горячую щеку.

— Разрешаю сказать ее завтра. — Александра ерзает по моему животу, пока я иду в спальню и опрокидываю ее на спину.

Почему у меня такое чувство, что это я буду лишаться невинности?

— Локи? — Александра снова пытается прикрыться, хоть я уже и так все видел. — Я… что-то для тебя значу?

Вопрос, который вколачивает меня в ступор, словно сваю в рыхлую землю.

Что она для меня значит? Умру ли я, если завтра она уйдет? Вряд ли. Мой мозг перестанет работать? Тоже нет. Моя кровь станет синей, как у той бабы из фильма о людях с крутыми хромосомами? Вот уж точно нет.

Но если на мгновение представить, что это все-таки случилось — и Александра просто исчезла из моей постели и моей жизни, то у меня начинают чесаться запястья. Понятия не имею, почему, но такое чувство, будто мне вскрыли вены, и я до тошноты медленно истекаю кровью вместо того, чтобы сразу отрубиться. Но, что еще хуже, я не могу вот так взять и сделать вид, что она просто еще одна остановка на моем бессмертном пути. Даже ели в глубине души мне бы очень этого хотелось. Тогда бы все было намного проще: просто секс, просто еще одно разбитое сердце, наполненное фальшивой любовью. И никаких шальных мыслей о том, что я могу попытаться отобрать у отца ее душу после того, как получу свое лекарство от смертной жизни. Не думал бы о том, что спасти Александру для мужчины, который полюбит ее по-настоящему, с которым она заведет детей и поселится в доме с чертовыми милыми занавесками — справедливая цена за то, что один непутевый демон воспользовался ею в исключительно корыстных целях.

И, наконец, самое фиговое.

Я не могу ей врать. Не потому, что она оказалась эмпаткой, способной распознать мое вранье. Как раз сейчас я слишком громко слышу хаос в ее хорошенькой голове, водоворот самых разных и далеко неумных мыслей. Не хочу врать ей, потому что это будет неправильно.

Какое-то насквозь сентиментальное дерьмо, скажу я вам. Но вместо того, чтобы заткнуть ей рот поцелуем и приступить к делу, смотрю в глаза своему навязанному счастью и говорю, ни капли не кривя душой:

— Я не знаю, что ты для меня значишь, Александра.

Она поджимает губы, вздыхает, глубоко и ровно, и так же медленно выдыхает. Не устраивает истерику, не говорит, что я бездушная скотина. Наоборот, как будто только что услышала что-то важное, что-то такое, что хотела услышать. Потому что заводит руки за голову, больше не стесняясь лежать на моей кровати абсолютно голая.

— Я знаю, что мне нравится вкус твоего имени, — вдруг продолжаю я. — И еще вид тебя в очках. И то, как работает твой рациональный ум, и даже сбои в нем мне тоже нравятся. И нравится, что у меня жуткий стояк просто от твоего запаха.

Последняя фраза все же была лишней, потому что Александра издает милый писк и начинает лежа пятиться к спинке кровати с непрозрачной целью зарыться под одеяло и устроить мне всенощную осаду. К счастью, успеваю разгадать ее план и хватаю за лодыжку, чтобы в один рывок вернуть обратно к краю постели.

— Поднимешь руки, чтобы прикрыться, и я их привяжу, — предупреждаю я, а сам буквально киплю от одного лишь образа распятой и беспомощной малышки. Может, не стоило предупреждать?

Вместо того, чтобы прятать свою охеренную грудь, Александра закрывает лицо ладонями и мотает головой. Даже думать не хочу, что это значит, потому что возбуждение уже растеклось по венам самым невыносимо жгучим коктейлем из всех, что я пробовал за свою не такую уж и короткую жизнь.

Опускаюсь на колени между ее ног и закидываю лодыжки поверх своих бедер. Она пытается сжать колени, но стоит лишь немного надавить — и снова распускается передо мной, словно цветок. Боги, ее запах будоражит самые распутные из моих фантазий. Именно с ней, совершенно невинной, я хочу делать самые разнузданные вещи, полный порно-комплект всего, что только придет в мою больную голову. Видеть, как она каждый раз вспыхивает от стыда, а потом наслаждается и просит еще. Ни на секунду не сомневаюсь, что так и будет.

Она неожиданно протягивает руки, хватаясь за мои плечи, как за опору, и резко распрямляется, чтобы через секунду зарыться носом в мою ключицу, нежно и настороженно куснуть кожу, украдкой поднимая затуманенный взгляд. А я жадно, полным ртом глотаю ее запах и пьянею, как от крепкой затяжной оргии. Словно у нас уже случилось все то, что я пока допускаю лишь в своих извращенных фантазиях.

— Ты вкусный, — бесхитростно признается Александра, покрывая поцелуями только оставленные ею же царапины от ногтей на моих плечах.