— К машине.

— К какой?

— К моей.

Я на миг замерла, переваривая информацию. Собственная машина? В Англии?! Я глянула на спину друга с ещё большим недоверием.

— Откуда? — удивлённо спросила, догоняя Артёма. — Откуда у тебя машина здесь?

— Ты точно уверена, что хочешь знать это? — повернулся с улыбкой Артём. — Некоторые тайны лучше держать под замком, миледи.

— Не ёрничай, Артём, — предупредила я. — Я сейчас совсем не в настроении шутки шутить. Ты играешь с огнём!

— Я не боюсь обжечься.

После слов Артёма я невольно почувствовала, как запылали щёки, а внутри начало разгораться что-то тёплое. Но на вопрос мой друг так и не ответил. Впрочем, ладно, мне уже было не до того. Да и мало ли каким способом он эту машину одолжил. Лучше, действительно, не знать.

Мы подошли к чёрной легковой машине, на вид очень даже неплохой, но, к сожалению, с их марками у меня большой разлад — эта именно та информация, которая всегда отказывалась застревать в моём мозгу.

Артём открыл машину, достав ключи из кармана чёрных джинс, вытащил с заднего сидение рюкзак, достал что-то чёрное и протянул это мне. Я с недоверием уставилась на него.

— Я думаю, лучше тебе переодеться во что-то тёплое и… сухое. И твои раны, — друг злобно нахмурился, впрочем, тут же совладал собой и добавил: — Их надо будет обработать… И ты мне ещё расскажешь, почему вся мокрая, словно плавала в реке Темзе.

Сначала я изумлённо уставилась на него, а потом не сдержала лёгкую улыбку. Взяла, как оказалось, чёрную толстовку, принадлежащую Артёму, а затем друг дал ещё и мазь от ожогов. На мой немой вопрос, откуда она у него, тот неопределённо пожал плечами и пробормотал что-то вроде «на всякий случай».

На парне были надеты тёмная кофта, джинсы и чёрные кроссовки, а затем он плюс ко всему нацепил на голову тёмную кепку. Меня это немного позабавило, уж не знаю чем.

Артём зашёл за машину и отвернулся. Я начала снимать мокрую кожанку, а следом за ней и кофту. Всё это время внимательно следила за другом, который как-то странно косил взгляд в сторону машины. Я фыркнула и быстро надела толстовку. Ожоги в темноте всё равно бы не разглядела. С узкими брюками и промокшими ботинками уже ничего не сделаешь.

Мой друг повернулся и убедился, что я закончила. Мою мокрую одежду спрятали в пакет и рюкзак. Затем Артем подошёл ко мне вплотную, хмуро разглядывая лицо. Мне от этого стало не по себе. Я, конечно, знала, что там должны быть ожоги, но неужели всё так плохо?

— Прости, конечно, — медленно начал мой друг и отошел на два шага назад, выставив руки, словно защищаясь. — Но я с кикиморой не поеду в одной машине.

Я вспыхнула, как спичка, и скорее машинально захотела ударить хихикающего друга. Однако он ловко увернулся, уже готовый к чему-то подобному. Ну, надо же! С кикиморой!

— Расчёски нет! — закричал он, обегая машину.

— Убью!

— Кикиморе подстать!

Чёртов блондин!

Я остановилась и, состроив угрюмое и обидчивое лицо, распустила хвост и начала кое-как руками расчёсываться. Артём всегда мог развеять обстановку, особенно в моменты, когда мне было грустно.

Он стоял столбом и смотрел на меня, пока я заплетала косу. Он знал, он прекрасно знал, что я просто не могла долго на него обижаться. Впрочем, и он не обижался на меня.

— Вот теперь ты королева, — заметил Артём и открыл переднюю пассажирскую дверь. — Пора на борт, миледи.

Я демонстративно фыркнула, натянула его кепку ему на глаза и села в машину. Артём сел за руль, усмехаясь и что-то проверив в рюкзаке, и вскоре вырулил на дорогу, медленно набирая скорость. А я принялась мазать ожоги мазью, отчего в некоторых местах сильно пощипывало. Осмелев, я глянула на себя в зеркало и с облегчением выдохнула. На лице ожогов не было, разве что-то едва-едва на шее пробивалось. И всё-таки как такое случилось? Ведь я видела огонь и чувствовала жар, но было похоже на то, что у меня поехала крыша.

Я устало вздохнула, убирая зеркало и пристёгиваясь. В любой другой день я бы сидела вся в напряжении, ведь всегда боялась, когда ехала с новым водителем да в чужой машине, хоть за рулём и сидел Артём. Но сейчас мне было абсолютно всё равно. Новый водитель и машина — последнее, о чём я бы хотела беспокоиться.

Мы ехали некоторое время молча. И всё то время, пока я мазала ожоги, друг бросал за меня явно заинтересованные взгляды, но всё так и не спрашивал, откуда они у меня взялись. Да и что я могла ответить? Разве он мне поверит?