Они смотрели друг на друга, ошеломленные всем этим.

— Он и тебя мог узнать, Кэти, и если это он тогда донес в Орден… теперь всё понятно, — добавил Рикард и воскликнул горько, — но зачем? Наши семьи были дружны столько лет! Мы вместе проводили все праздники... летние ужины в саду... карнавалы, леди Фиона и моя мать были подругами, да меня даже хотели женить на дочери Текла, когда я вырасту! Зачем он это сделал?

Кэтриона взяла нож для бумаг и спросила:

— Твой отец подарил его Зефери Текла?

— Да... Это был письменный набор... подарок на день рожденья...

— Да, я видела его в доме князя.

Она закрыла глаза. Рикард снова сел рядом и взял её за руку, прошептав:

— Я хочу всё видеть! Что бы там ни было.

...Дэйя дышит тихо, и трава здесь гуще, её стебли колышутся, словно водоросли под прозрачной морской водой...

Кэтриона устала, но она должна пройти этот путь до конца...

— Покажи мне то, с чего всё началось...

Трава редеет, проступая холмами красной глины, рекой, в разливах которой, рассыпаны острова, как пятна на шкуре болотной рыси... Заросшие камышом протоки, колышутся ленивой водой, а над ними летят бесчисленные утки...

... виноградники, сбегающие по холмам вниз и лиловые пятна лавандовых полей...

Таласса...

На холме люди, с мотыгами и лопатами, спешно копают землю. Здесь же стоит перемазанный Рикард, а рядом Бертран и князь Зефери Текла. Рикард роет глину руками, несмотря на окрики отца. Вокруг собралась толпа женщин с корзинами винограда, они шепчутся:

— ...погреб-то и провалился...

— ...дык, давно бы уже засыпали его...

— ...кто же знал-то, чего они вообще туда полезли?

— ...место тут нехорошее, чьи это кости нашли, а? Адриан говорил, да разбираться не стали, быстро закопали на старом кладбище.

— ...да хоть человеческие-то?

— ...а то! И череп был...

Из-под рыжей глины показываются чёрные балки обвалившегося потолка, словно гнилые зубы, а за ними провал, и оттуда раздается испуганный голос:

— Я здесь!

Девочка, вся перемазанная и с ободранными ногами, перепуганная, но живая. Бертран обнимает её, а Рикард стоит и молчит, только глаза у него горят, как сапфиры на чумазом лице. Наверное, в них слёзы, но он слишком горд, чтобы плакать.

Отец кричит на него, и Рикард уходит в сторону, стоит там, где обвалившийся кусок холма сполз в реку, а затем достает что-то из глины.

Зефери Текла смотрит на то, что он держит в руке.

— Что это?

Рикард разжимает ладонь — на ней золотой слиток, размером больше монеты.

— Нашел вот здесь...

Кэтриона чувствует, как сердце князя Текла наполняется чёрной водой.

Она сжала ручку ножа сильнее и прошептала:

— Дальше...

Вечерние сумерки полны пения цикад. Князь Текла входит в кабинет своего дома и его встречает леди Фиона.

— Он отказал мне, представляешь! — восклицает он, вытирая рукой вспотевший лоб, и меряет шагами кабинет. — Бертран мне отказал! Паршивец!

— Но это же наша земля! Отец Бертрана сам отдал этот холм твоему отцу! Вернее, погреб, конечно, но вместе же с холмом! Он же проиграл его в карты! — восклицает леди Фиона и тоже нервно ходит по кабинету.

— Да, но... бумагами-то они это не скрепили. Я всё перерыл, был у нотариуса, но не нашел!

— Но есть же свидетели! Есть же слово чести! Долг есть долг!

— Бертран говорит, что его отец в уплату долга отдал трех лошадей моему отцу.

— А он отдал?

— Да кто это видел?! — зло восклицает князь Текла, стягивает галстук и швыряет его на кушетку.

— Вот сколько раз я тебе говорила, вели поставить там изгородь! — восклицает леди Фиона. — А ты? «Да зачем портить пейзаж»! Была бы изгородь — никто бы и не возразил, что земля эта наша.

— Не начинай! — рычит Текла в ответ.

— И что нам теперь делать? Вот так запросто отдать им то, что по праву наше? Там ведь много золота? — спрашивает она вкрадчиво.