А в тишину, в которой мы идем, вдруг вклинивается стук лошадиных копыт.

Я делаю Мэлу знак остановиться.

— Это еще что?

Но отвечать уже нет смысла: я все вижу. В темноте, с равнин, к скалам приближаются всадники на лошадях. Их несколько десятков минимум. Они одеты в белое. Что ж, глупо было полагать, что Кресс пришел сюда один… Но что им нужно?

Кто им нужен?

— Плохи наши дела, — Малкольм отодвигает меня в сторону и вглядывается в темноту. — Ты права. Надо прятаться.

— Думаешь, это за нами? — Я лезу вслед за ним в узкую и тесную расщелину. — После этих дронов?

— Я думаю, это за мной, — Он забирается в пещеру и протягивает мне руки. — Ты сможешь, если что?

— Что я смогу?

Его глаза встречаются с моими.

— Проделать это все самостоятельно, — туманно объясняет он. — Вернуться к Аделару. Принести лекарства. Сможешь ведь?

— Ты на что мне намекаешь? — Я хмурю брови. — Ты… ты собрался сдаться? Сдаться, Мэл?!

— Послушай, это все уже однажды было, — продолжает он, схватив меня за плечи. — Я не хочу, чтоб кто-то снова умирал из-за меня. Я вас люблю, люблю обоих, понимаешь? — Его глаза блестят в темноте. — Люблю тебя — ты мой спаситель. И его — он мой лучший друг. Я вас спасу. Я искуплю свою вину. И если… если заберет меня земля — то пусть. Я знаю, ты поймешь. Ты сделала бы точно так же.

— Малкольм, не выдумывай! — Это должно было прозвучать гневно, но звучит ужасно жалостно. — Что ты такого сделал? Что?

— Я сделал выбор, — говорит он, обнимая меня и прижимая к себе. — И я не пожалел об этом. Не жалею и сейчас.

Стук копыт все приближается. Хедоры собираются на равнине. Они уже близко от нас. Я закрываю глаза и крепче вцепляюсь в Малкольма. Он — мое все. Семья. Мой дом, мой кров. Ориентир и компас. Вечное сияние. Отдать его — отдать саму себя. Я не хочу даже думать о том, что могу потерять его прямо здесь и сейчас.

— Ты хочешь узнать правду? — спрашивает он.

Я отвечаю:

— Да.

Он наклоняется и целует меня в висок. Убирает волосы с моего лба. Прикосновения — волшебны. Как в последний раз. А факелы в том коридоре… Почему я вспоминаю их?

Я не хочу, чтобы погас еще один!

Нет! Не хочу!

— Ты слышала рассказ об эшри и о том, за что они погибли и ушли в подполье, — начинает Мэл. — Линия Стерегущих песчаные дюны прервалась около ста лет назад. Но Аделар… он снова осмелился пойти против правил. Он объявил себя следующим Стерегущим. Все потому, что мы должны были объединиться — я и он. Объединиться и вернуть мою жену обратно к ним.

— Сарцина Росс… была из эшри? — спрашиваю я.

— Сарцина Уэллс, — напоминает он. — Дочь Талиты и сестра Кайтена. Ее забрали Гончие, когда ей было десять лет. Я встретил ее здесь. Она была их Королевой.

— Я знаю это, — говорю я. — Но почему забрали?

— Она сама ушла к ним, — Малкольм оглядывается по сторонам. Шум вокруг все нарастает. — Вышла, потерялась в страшную грозу… и рассказала им, кто она такая и откуда. Так Гончие узнали, что эшри не погибли, а всего лишь затаились. Их Королева предлагала эшри сдаться им, но те не согласились. Тогда они оставили себе Сарцину. Но все это было давно… Мы сами были еще детьми, — Он горько усмехается. — Все это рассказал мне Аделар. После этого Гончие не раз выманивали их детей и завлекали их к себе. И он решил — вернее, мы решили — это все остановить.

— Но? — продолжаю я.

— Но хедоры проследили за мной и узнали, что мой друг — из эшри, — Голос Мэла резко хрипнет. — Сарцина, кстати, знала, что я Стерегущий, но Гончие доведались об этом только после ее смерти… Тогда хедоры приказали мне убить Аделара и разогнать его народ по земле. Разбить их окончательно. Но я не согласился — и тогда они бросили меня под удар азарданцев. Тогда как раз их банда попыталась перейти через границы… Я должен был погибнуть, — говорит он с горечью. — Но вместо этого… я сдался. Перешел на их сторону. А Аделару так ничего и не сказали. Как и все хедоры, он думает, что я предатель. Он не сошел с ума. Он ничего не знает.

Я выпрямляюсь и хватаю его за воротник рубашки.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему ты не сказал ему? — повторяю я — то ли с горечью, то ли со злостью в голосе. — Почему ты не исправил это?

— Я не смог бы… — начинает Мэл.

— Значит, сможешь! — кричу я чуть громче, чем следовало бы. — Ты должен сделать это, Малкольм. Должен рассказать ему про все. Признаться, объяснить, как все было на самом деле. Иначе вы и будете ходить по кругу.

— Не будем мы уже… — Он смотрит куда-то в сторону, не мне в глаза. — Не будет никакого «мы». «Мы» похоронены под толщей пепла. Деверро не простит меня. Не сможет.

Я делаю глубокий вдох. Приходит момент истины. Болезненный и горький. Как падение. Меня подбили, и я падаю. Я больше не могу держать себя в руках. Быть под контролем — под своим или чужим. Я расскажу ему всю правду, и пускай он сам решает, что с ней делать. У нас нет времени на долгие прощания. И, если он уйдет… я не хочу жалеть о том, чего не отважилась сказать прямо сейчас, когда это как воздух нужно нам обоим.

— Ты знаешь о стене и факелах?

— Конечно, знаю, — отвечает он. — Большая честь — попасть туда. Там — Стерегущие и избранные.