Обратим внимание на оборот «сделать землю их пресловутой добычей мисян». Слово «пресловутой» означает, что «добычу мисян» нужно понимать как стандартный оборот, со значением, судя по всему, «пустыня, опустошённая территория». Заметим, что топарх хорошо знает «варваров». На это указывают слова «их прежняя беспристрастность», «ранее почитавшие». Причём, по мнению топарха, «варвары» громят своих же подданных: «Они решили обратить в рабство и уничтожить подвластные им города». Причём речь не о владениях топарха, а о соседних землях. О нападениях на свои земли топарх пишет ниже:

«Когда же опасность явно приблизилась и была всеми ясно осознана, потому что отныне она угрожала нашей жизни, тогда-то я отразил ее как мог более мудро, хотя при этом рисковал почти до крайности. С этого времени и возникла без объявления между нами и варварами война, во время которой они еще не вступали в бой с нами (да и я возвещал тысячи раз о мире), но и без стычек, с другой стороны, друг с другом дело не обходилось. Но война началась прямо, когда зима была готова наступить, так как солнце находилось недалеко от зимнего… Итак, варвары, снарядившись достаточным войском, ворвались в нашу землю как конницей, так вместе и пешим войском, думая завоевать нас с первого натиска из-за слабости городских стен и нашей робости. Им не без основания можно было так думать, так как мы сделали местом поселения разрушенный до основания город и поэтому производили атаки скорее из деревни, чем из города. Ведь земля была опустошена самими варварами раньше и достаточно разорена, стены же были разрушены до основания, и тогда сначала я первым решил снова поселиться в Климатах. Поэтому я прежде всего выстроил около него по (нашим) возможностям крепость, чтобы из нее легче, было заселить и весь остальной город».

То есть до этого «варвары» громили и опустошали другие земли, которые, по мнению топарха, занимали их подданные. Далее, в третьем отрывке, решает посоветоваться с местной знатью о дальнейшей судьбе:

«Поразмыслив обо всем, я быстро послал вестников к порученным (подвластным) нам и призвал их. Когда они прибыли отовсюду, состоялось собрание знатнейших, и я тогда сказал, и каких повелителей следует предпочтительнее домогаться, и какой помощи, прийдя к ним, стараться получить от них, и что должно быть сделано, и о многом другом, – что я тогда сказал и что более всего ценил, долго было бы, если бы я пожелал рассказать по порядку. Они же или как (люди), никогда не пользующиеся царской милостью, так как не заботились о более цивилизованных нравах, а домогались более всего самостоятельного управления, или потому, что были соседями царствующего к северу от Дуная, сильного многочисленным войском и гордого боевою силою, по отношению же к тамошним обычаям не отличались ничем своим собственным, постановили и помириться с ними и себя передать им. (Причем) все сообща решили, что я все это и сделаю. И я отправился, чтобы наше положение было спасено, и был принят в высшей степени гостеприимно. И он, когда я насколько возможно в более кратких словах рассказал ему обо всем, обдумал прежде всего дело более важное и отдал мне охотно снова всю область Климат, прибавил целую сатрапию и подарил в своей земле достаточные ежегодные доходы»

Подданные топарха отвергли вариант обратиться за помощью к Византии: «Они же или как (люди), никогда не пользующиеся царской милостью, так как не заботились о более цивилизованных нравах, а домогались более всего самостоятельного управления». И выбрали некоего правителя «царствующего к северу от Дуная». Который и принял Климаты под свою власть.

Анализируя этот текст, прежде всего обратим внимание, что, несмотря на то что в первом отрывке нет прямой связи с последующими событиями, он им, несомненно, предшествовал: «Но война началась прямо, когда зима была готова наступить, так как солнце находилось недалеко от зимнего». Это из второго отрывка. А в первом описание переправы через начинающий замерзать Днепр. То есть топарх вскоре после переправы через Днепр приезжает в свои владения и здесь узнаёт, что некие «варвары» громят соседние земли. Уже этот факт позволяет не рассматривать экзотическую версию насчёт того, что владения топарха находились на Дунае. Ведь в этом случае совершенно непонятно, что он потерял на Днепре. А ведь в первом отрывке речь именно о переправе через Днепр:

«И Днепр был похож на какого-то фокусника: опасный и сердито вздымавшийся, чуть ли не устрашавший всех, глядевших на него, он вскоре после этого ослабел и настолько смягчился, что все шутили над ним и попирали ногами, как будто он, став подземным, поместил себя самого под какое-то укрытие. Ведь река таким образом была похожа не на текущие воды, а представляла собой скорее твердые и каменистые горы».

Кроме того, владения топарха – Климаты. А в сочинение «Об управлении империей» Константина Багрянородного есть только одно византийское владение с таким названием. Оно расположено в Крыму. Где-то по соседству с ними – Климаты хазарские. И больше никаких нет. В общем, с учётом переправы через Днепр действия происходят именно на Крымском полуострове. С таким подходом согласно абсолютное большинство историков. Первое и наиболее распространённое название записки: «Записка готского топарха». Здесь имеются в виду крымские готы, так что обсуждать есть смысл не территориальную, а только временную локализацию упоминаемых в ней событий. Подробно вопрос разобран Сахаровым, который помещает первый отрывок после третьего и считает, что это описание возвращения из Киева:

«Прибыв в Борион (и на это также не было обращено внимание в историографии), топарх не собирался здесь задерживаться и стремился перебраться на ночлег в другое место. Путники хотели снова двинуться в путь в тот же день и к вечеру дойти до Маврокастрона, однако непогода помешала им осуществить свое намерение. Путь до Маврокастрона отряд прошел при вьюжной погоде за два дня. В первый день, по словам топарха, путники едва сделали 12 км. Провели они в пути после отдыха и другой день, а по расчетам собирались достигнуть Маврокастрона в течение одного дня пути – к вечеру. Это значит, что Маврокастрон лежал к востоку от селения Борион на расстоянии около дня пути груженого каравана, что именно туда стремился попасть топарх, считая его уже своей дружественной территорией. Борион же и весь путь от него находился на неприятельской земле. Все эти данные совершенно очевидно указывают, что топарх и его спутники направлялись в сторону Крыма. Большинство же историков на основании прежде всего топонимических данных склонялись к тому, что греческая колония Маврокастрон находилась в устье Днестра» (64, с. 125)

А как же быть с упоминание Дуная? А никак. Автор – византиец. Причём он – недавно назначенный правитель области. Здесь с выводами Литаврина следует согласиться: «Несомненно южное происхождение автора „Записки“ и воинов его отряда. Описание замерзания Днепра и поведение воинов при этом совершенно необъяснимо, если не признать, что они впервые увидели замерзание крупной реки. В одном месте топарх прямо называет трудности зимнего пути, холод и снежную бурю „незнакомыми“ для себя и своих воинов».

Таким образом, ничего удивительного, что топарх по привычке локализует земли по отношению к коренным областям Византии, а не по отношению к Крыму. Но вернёмся к временной локализации. Литаврин настаивает на 992 году, а правителя, «царствующего к северу от Дуная», отождествляет с князем Владимиром. Но подробно разбирать этот вопрос не считает нужным, что понятно, так как при подробном разборе становится ясна абсурдность этой идеи. В 992 году происходит столкновение с печенегами под Переяславлем. И в летописи появляется характерная фраза «бе бо рать велика бес престани». Какие-то странные события на Волыни, приведшие к бегству Всеволода Владимировича. Самое время принимать под свою руку византийские области, давая грекам натуральный casus belli – повод к войне.