Краем глаза я замечаю огромную волчью морду, она шумно дышит мне в лицо, клыки почему-то не белые, а ярко-красного цвета. Сочетание цветов очень красивое, и с этой мыслью я начинаю уплывать в небытие.

Ш-ш-шах! Сильный, невесть откуда взявшийся удар ветра заставляет мои легкие раскрыться, я хриплю. Глотаю крохи доставшегося кислорода. Одновременно вместе с волком. Он рывками вдыхает и выдыхает со мной. У зверя белые страшные глаза, я должна испугаться, но, наоборот, тяну к нему слабую подрагивающую ладонь, заплетаю пальцы в густую шерсть, пачкая ее розовыми пятнами.

Становится легче. Небо уже не зовет, а выглядит скучным, не то, что интересный плюшевый красавец рядом. Когда я его касаюсь, боль истончается и уплывает от меня исчезающей струйкой.

— Рана быстро зарубцевалась. У тебя шок, — рычит серый хищник. — Холли, слушай меня внимательно и ничего не бойся, я сейчас положу тебя в машину, обернусь и поедем.

Кажется, я начинаю трястись от ужаса, залезать в автомобиль мне не хочется категорически. С этим средством передвижения у меня сейчас связаны очень плохие воспоминания. Я шиплю и ползу к волку, перекидываю ноги на загривок и просто забираюсь сверху, обхватывая его руками. Все, никуда больше.

— Хм, — говорит он. — Бабушка предупреждала, что оседлает, оглянуться не успею. Ладно, ты только держись.

Разворачивается он медленно, но я старательно выполняю распоряжение, обхватывая и прижимаясь как можно плотнее. На земле лежат, едва заметно дрожа и постанывая, два тела, красные на зеленом, но я не хочу их видеть и закрываю глаза.

— Они долго будут восстанавливаться, — глухо сообщает волк, начиная плавное, неторопливое движение. — Особенно Отто, ты ему каким-то образом вырвала кусок, который вообще не регенерирует.

— Метила в пах. И промахнулась, — грустно сообщаю я.

Гэб… а волк — это Гэбриэл, внезапно сообщает разум… фыркает и что-то бурчит про «нечего хвататься за всякую пакость».

Мы двигаемся через лес, неспешно, но совсем недолго. И с опушки некоторое время рассматриваем небольшой городок из белых домов и ровных темных линий перекрещенных дорог. Красные и синие крыши делают его удивительно приветливым, игриво-добродушным. Даже не верится, насколько тяжел был путь сюда.

— Стоктон, — говорит Гэб. — Ты так сюда хотела.

Он ступает на окружную дорогу города, и я довольно бурчу:

— А теперь в поместье. Считай, драконица стала свободной и выбрала себе жениха. Догадайся кого.

Да-да. Шок прошел, и я вполне начала соображать, что происходит. Только слезать с удобной широкой спины мне не хочется совершенно.

— Ничего ты не выбирала, — хмыкает Глостер, разворачивается и опять направляется к лесу. — Я остался один, кандидатур больше нет, а то тебя опять потянуло бы с кем-нибудь подраться. И по факту, это я выбрал. Ты, кстати, была редкостно покорная, на все согласная, едва дышала.

— Да не вопрос, — согласилась я, — покорная так покорная. И теперь послушно въеду на тебе в Гнездо. Жаль рубашка полностью порвана и трость Джеза где-то потеряла, а то, представь — въехала бы подбоченившись и по боку тебя палкой понукала.

— Сейчас скину.

— Нельзя. Я болею. И вообще — невеста. Считай, несешь на руках.

В Гнездо, прямо на поляну с ожидающими группками гостей, мы вошли, двигаясь рядом. Я завязала рубашку узлом на животе, по которому тянулась едва заметная белая нитка шрама. Положив руку на бок надменного серого гиганта, каким-то немыслимым образом сумевшего изобразить обычную ленивую манеру старшего Глостера.

Встречали нас недоуменным перешептыванием. После драки Альф столы уже привели в порядок, и сейчас гости поднимались из-за них, один за другим.

Когда мы с Гэбом приблизились к центру поляны, хаотичные шумы и говор начал сменяться нарастающим воодушевленным ревом оборотней. Никто еще не понимал, с кем именно я вернулась, но увиденное существо всех приводило в восторг.

И мое подозрение в уникальности формы волка наконец получило подтверждение.

— Кто? — выкрикивали со всех сторон. — Кто это?

— Волк, — гордо сказала я, подойдя к тенту, под которым стояли Зейн и миссис Химена. — Настоящий. Гэбриэл Глостер, мой избранник. Я добралась до Стоктона, стала самостоятельной драконицей. А затем решила его выбрать. А он меня. В общем, обоюдный выбор.

Чувствовала я себя здоровой, но уставшей, слова несколько путались и на всякий случай я держалась за серую шерсть. Поэтому ощутила рукой, когда он начал меняться.

Тело оборотня дрогнуло, мигнуло двойным контуром, человеческим и звериным. Но обошлось без киношной жести с судорогами и сукровицей, когда вервольфов из фильмов прямо выкручивает и ломает во время превращения.