Официальный механизм получения справки выглядел следующим образом: берёшь в канцелярии бланк, пишешь заявление, подписываешь у декана, вторую подпись ставила наша незабвенная секретарша Клавдия Фёдоровна, после неё с четвёртого на второй этаж спускаешься, заходишь в канцелярию, ставишь печать – готово, работай на благо страны и студенческого кошелька. Прежде чем подписать справку, декан обязательно начнёт смотреть, как у тебя с учёбой, нет ли хвостов? Обнаружит: ты троек нахватал, долги по зачётам – ни за что не даст. Умолять бесполезно.

Да уж если голь на выдумки хитра, тем паче бедный студент. По сей день помню замысловатую подпись Паши-декана. Я наловчился делать её один к одному. А Люда Новичкова лихо копировала росчерк с вензелем Клавы – Клавдии Фёдоровны. Ребята бланк возьмут в канцелярии, а «обходят» с ним не Пашу с Клавой, а меня с Людой, потом идут в канцелярию печать ставить. Девчонки из канцелярии, конечно, не будут делать экспертизу, подделана подпись или истинная, не будут звонить Клаве, был у неё студент или нет, хлопнут печать – иди, работай.

Володя Сидоренко истопником работал на почте. Отличное место. Неподалёку от Красного проспекта, в самом центре города, стоял обычный домик с печным отоплением, а в нём почта. Володя скажет:

– Молодой, у меня сегодня дела срочные, подмени.

Я с удовольствием – место спокойное, лучше не встречал, печку углём натоплю и спать. Я на сон никогда в институте не жаловался, но всё равно, когда в общаге семь человек в комнате, раньше двенадцати не уснёшь, а тут тебе никто не мешает.

Немало мест за пять лет сменил, даже монтировщиком сцены в театре был. С актёрами перезнакомился. Был актёр, фамилию запамятовал, Бармалея в сказке играл, здоровый парняга, мордатый. Сейчас часто в кино снимается.

Работой дорожили. Я после первого курса, после практики поехал на каникулы домой и потерял место на кирзаводе, только через полгода туда вернулся. Поэтому на каникулы после второго курса никуда не поехал. Давид Извеков по той же причине остался в Новосибирске. Он работал сторожем на строительстве ресторана «Садко».

Давид был старше меня курсом, а я учился с его братом Мишей. Они пришли из института инженеров железнодорожного транспорта. Обоих выгнали оттуда за драку. Наш Паша-декан взял их, несмотря на чёрное пятно в биографии. Парни умные и боксёры отличные. Давид и Миша секундировали классно. У обоих был этот талант. Мне выпал однажды жребий биться с Виктором Сысоевым, приличный боксёр и левша. Так-то он по жизни был добрейшей души, но боксировал отлично. Давид секундировал, я даже в нокдаун Витю послал. Он сильнее меня и боксировал грамотно, но тут я, благодаря подсказкам Давида, выиграл. На курсе и факультете много было боксёров. Олег Затонский красиво смотрелся на ринге. Скажу ему при встрече: «Олег, любовался тобой, когда ты выходил на ринг». Он улыбается: «Да брось ты». Искренне считает, ничего в нём особого не было – дрался и дрался. Мы с ним время от времени встречаемся, он всю жизнь в Омском пароходстве работал. Настоящий интеллектуал в боксе. Будто не боксировал, а на шпагах сражался. Красивый, аристократичный бокс.

Давид на уровне кандидата в мастера дрался. И упорный. Никогда не забуду один бой. Был у нас Саша Инякин, до семидесяти килограммов выступал. У Давида родная категория до шестидесяти семи, а тут он вес набрал и пришлось против Саши выходить. Тот высокий, а Давид ростом ниже среднего. Оба страшно упёртые. Бойня у них была… Бокс спорт жесткий. Один на один выходишь, и никто тебе не поможет. Давид выиграл по очкам, но до того трудно пришлось. Я заглянул после боя в раздевалку, Давил один сидит и у него слёзы по щекам. Нервное напряжение выходило. Увидел меня, поспешно отвернулся…

Давид в девяностых и нулевых годах руководил крупной строительной компанией в Москве, а его брат Миша – проектной в Новосибирске.

Строящийся ресторан, который сторожил Давид, находился рядом с институтом и его вот-вот должны были открыть, Давид хотел зацепиться за ресторан, чтобы дальше в нём работать и ребят наших туда устроить. Всё получилось удачно, человек пять сразу приняли, Казанцева – вышибалой. Понятия «охранник» тогда если и существовало, только на режимных объектах. Это сейчас сотни тысяч здоровых мужиков чего только не охраняют. Если раньше в школе хватало технички, которая могла половой тряпкой уладить любой конфликт, а конфликтов серьёзнее уровня половой тряпки и не возникало (никаких терактов, наркоторговцев и т.д., и т.п.), то сейчас нужно обязательно ставить охранника, вертушку с металлоискателем. В ресторан в наши времена следить за порядком брали в штат крепкого мужчину. Основная его задача, если кто из посетителей переберёт, тихонечко выпроводить за дверь. Казанцев с полгода в этой должности состоял.

Давид звал и меня в «Садко», я подумал, и не стал переходить с кирпичного завода. Посчитал, к чему от одного добра другое искать. И правильно сделал, как показало время. Новый ресторан приобрёл статус модного, народ повалил, каждый вечер аншлаг. Случалось, любимцы Новосибирска, хоккеисты «Сибири» заглядывали. Нарушали режим спортсмены. В тот раз защитник хорошо нарушил. День рождения у него или что, лишка принял на широкую грудь. Сначала тихо сидел, вдруг начал куражиться: да я вас всех поувольняю. Дело к закрытию, а он вразнос. Парень здоровый. Товарищи по команде разъехались, а он разгулялся. Как раз в дежурство Казанцева. Володя незаметно в уголке за пальмой сидел с журнальчиком. Сразу не стал ввязываться в ситуацию, прибегать к крайним мерам. Вопрос деликатный, хоккеист известный в городе человек, нельзя с ним как с рядовым посетителем обращаться.

Официантки растерялись, все исключительно женского пола, не знают, что с буяном делать. Тот, поднимаясь из-за стола, смахнул пару тарелок на пол, бутылку. Грохот, звон, визг официанток. Сторожем в тот вечер был дедок-пенсионер, который свои сто граммов уже принял, официантки его вытолкнули к хоккеисту, дескать, ты мужик, разберись с ним. Казанцев слышит из-за пальмы, страсти накалились, пора выходить, тихонько вынырнул из своего укрытия и принял радикальное решение – коротким ударом отправил хоккеиста в нокаут. Тот на колени рухнул, головой в пол уткнулся. Казанцев тут же обратно за пальму скользнул, будто его и не было. Нельзя афишировать рукоприкладство, пойдёт слух – хоккеиста в «Садко» избили, реноме ресторана надо блюсти. Дедок-сторож не заметил, кто поверг хоккеиста на пол, только что был на ногах, а уже в отключке. Но желая получить ещё порцию водочки, пошёл козырем перед официантками: это я его запрещённым приёмом уложил. Есть у меня, дескать, в арсенале, один запрещённый приём, любого бугая секретным ударом могу обесточить.