Говорить, что все было не совсем так, он не стал – некоторым словам лучше так и остаться непроизнесенными, но мысленно продолжил: – «И слишком верил в тебя и твою всесильность».

– Ты проходи, не стой, – избавившись от явно ненужной ему повязки и сняв смокинг, Георгий Викторович бросил и то и другое в кресло. Сорвал бабочку, расстегнул верхнюю пуговицу воротника-стойки, высоко закатал рукава, скрыв и пятна крови, и наложенную повязку. – Кевин появится минут через десять, так что ты пока…

Роман тянуть не стал. Плотно прикрыв за собой дверь, прошел к массивному, тяжелому столу. Достав из внутреннего кармана те самые, переданные Максимилианом бумаги, положил на край.

Посчитав дело сделанным, вернулся к бару. Освободил его от бутылки коллекционного коньяка и трех бокалов, перенес их на низкий столик, стоявший рядом с кожаным диваном. Вынул пробку, разлил… пока на двоих.

Когда, закончив, вновь посмотрел на отца – тот уже стоял у окна, изучая копии документов.

– Я правильно понял, что это – привет от твоего друга? – словно ощутив взгляд, повернулся к нему Георгий Викторович.

– Правильно. – Роман не стал отрицать очевидного. Взял оба бокала. – Но я бы не назвал это приветом, – заметил он, подходя к отцу.

– Согласен, – насупился Георгий Викторович. Приняв переданный бокал, сделал глоток, тут же недовольно качнув головой: – Вот ведь мудило…

Роман иронично хмыкнул, но промолчал. Отец бывшего императора не любил. Это если без подробностей. А если с подробностями…

Подробностей было так много, что когда Роман ушел из СБ в «Империал армилла», старший Соболев едва ли не вздохнул с облегчением.

В отношении к пока еще наследнику, особого тепла у Георгия Викторовича тоже не было, но, как минимум, к возвращению Романа на службу он отнесся спокойно.

– Чего он хочет? – отправив внутрь еще один глоток, Георгий Викторович отошел от окна. Бросив бумаги на стол, направился к дивану.

– Если ты имеешь в виду будущего императора…

Ответ прозвучал не без сарказма:

– Чего хочет будущий император, мне и так понятно.

Наполнив на два пальца приготовленный для гостя бокал, Георгий Викторович щедро долил в свой.

Пить не торопился. Смотрел на Романа, но взгляд был рассеянным, затуманенным мыслями, в которые погрузился.

Или не мыслями.

Или…

Мудрый Филин. Без должных на то оснований, так не называют.

– Выбраться из дерьма, в которое его засунул папенька, хочет наш будущий император, – словно «очнувшись», недовольно протянул вдруг Георгий Викторович, заканчивая уже сказанное. – А вот что мне пока неясно, так это цель господина Радзинцева, которую он преследует, затеяв эту игру.

– Радзинцев? – удивленно протянул Роман, прекрасно понимая, о ком именно он сказал.

– Майкл? – одновременно с ним уточнили от двери.

– А ты знаешь другого Радзинцева, у которого хватит наглости шантажировать императора? – проигнорировав Романа, старший Соболев повернулся к вошедшему. Скривился. Зло. Выпуская наружу едва сдерживаемые эмоции. – Жаль, я эту суку…

– Подожди… – не пропустив экспрессии отца, остановил его Роман, – но ведь банк Дэ-эр-дэ-эм…

– Вот что, мальчик… – перебил его гость, проходя вглубь комнаты, – у тебя был трудный день, так что иди-ка ты отдохни, а мы пока…

Роман и хотел бы возразить, но…

Во-первых, вступать в полемику с этим человеком было бесполезно – словесные баталии были его сильной стороной. Ну а во-вторых…

Во-вторых, он бы и сам предпочел, чтобы банком Дэ-эр-дэ-эм занимался не только отец. Тем более, когда речь шла о Радзинцеве…

***

Год 2229. Дикси. Альянс Аракс

20 сентября. Пятница. Утро

Карину разбудил аромат свежей выпечки.

То, что этого быть не могло, она знала, но…

– Ну, Корзун, – беззлобно выругалась Карина, вспомнив об особисте, которому сама постелила в гостиной на диване.

Перевернувшись на другой бок, вновь закрыла глаза – если верить цифрам на табло, у нее была еще четверть часа, но в желудке настойчиво заурчало. Не от голода – пропускать завтрак для нее было привычно, от соблазна.

Сдавшись, Карина поднялась с постели. Десять минут потратила на то, чтобы привести в порядок себя. Еще пять на комнату – не до педантизма, но порядок она любила.

На кухню вошла уже при полном параде. Только надеть пиджак, прихватить сумку и можно выезжать.

Вошла, остановилась на пороге, заглядевшись на спину стоявшего у окна Игната.