Шрифт:
Те, кто «просто счастлив здесь находиться»: бывшие запасные, которые мало что делают, к своей должности относятся как к трофею, наслаждаются привилегиями и вниманием и по-настоящему не руководят страной.
Коррупционеры: люди, вовлеченные в политику «заплати-сыграй». Пожертвования они тратят на себя, а и иногда даже берут взятки.
Некоторые смежные категории пересекаются. Но я еще не встречал того, кого нельзя было бы идентифицировать – в процессе понимания или взаимодействия с ним – по как минимум одному из критериев. Знать, с каким политиком имеешь дело, и знать, как с ним иметь дело, – это здорово облегчает любую задачу.
Конечно, ничто не легко настолько, насколько кажется, но это ты понимаешь уже только на практике. Работать на политика, который однозначно относится к первой категории, было радостью и привилегией, но вместе с тем – особым набором сложностей.
7. Непрозрачность умерла задолго до появления Твиттера
Это сейчас Майк Блумберг считается самым успешным мэром Нью-Йорка. Но его первый год в этой должности был чрезвычайно сложен. К его предложению о запрете курения на рабочем месте, которое в конце концов было принято не только во всей стране, но и во всем мире, вначале отнеслись как к посягательству на свободу личности. Его решение повысить налоги на недвижимость, чтобы получить финансирование для восстановления после теракта, было, конечно, непопулярным, равно как и некоторые жесткие бюджетные решения, которые он впоследствии принял, – например, о закрытии частных пожарных частей (можете себе представить, как это было воспринято всего через месяц после атаки на Нью-Йорк).
Начав работать в мэрии, я примерно сразу понял, насколько высок профессионализм и самого Майка, и его команды; насколько они компетентны в своем деле. Но так же быстро мне стало ясно, что общественность пока с трудом воспринимает неполитика в кресле мэра [12] . Они привыкли видеть персонажей агрессивных, шумных и ярких – таких как Коч или Джулиани. Майк – совсем другой. Попытаться переделать его, превратить в персонажа, привычного для народа (в середняка)? Тогда всем в глаза бросится явная фальшь, плюс он сам никогда бы не пошел на такое. Нам требовался мощный информационный повод, основанный на том, каков Майк есть на самом деле. Ожидать, что народ, или даже пресса, просто так примет его отличность от других, или же придумать для него новую легенду – все это было совершенно нереально. Нам нужно было продемонстрировать всем, какой он есть на самом деле – наглядно, ярко и громко. Так громко, чтобы новость не затерялась в общем гуле голосов СМИ.
12
Первая должность, которую я занимал в мэрии Майка, – исполнительный содиректор Ревизионной комиссии Нью-Йоркской хартии: это причудливое название символизировало нашу кампанию по реформированию городской хартии. Мы изменили схему преемственности, обеспечив проведение специальных выборов в случае, если мэру по какой-то причине придется уйти. Хартия раньше в такой ситуации отдавала оставшуюся часть срока публичному адвокату (а это все равно что сделать мэром какого-нибудь зятя-идиота). Избиратели одобрили наше решение подавляющим большинством голосов. Это не такое уж важное достижение, потому что ни один мэр не уходил со своего места раньше срока. Но победа дала мне внутреннюю уверенность для того, чтобы предложить следующую идею.
Во время предвыборной кампании Майк позиционировал себя как кандидата независимого, аполитичного, обладающего уникальными умениями и кристально честного. В первый год работы в его мэрии мне стало ясно, что на следующих выборах на одном только обаянии он не выедет. Мы должны показать избирателям, что Майк радикально отличается от всех, кого они видели прежде, – от тех, к кому привыкли. И что заполучить его в качестве мэра – большое счастье.
Я начал рассматривать предвыборные обещания Майка и сравнивать их с тем, что он успел сделать уже будучи мэром. Он работал очень активно, но далеко не все планы и программы, заявленные во время кампании, выполнялись. Это неудивительно: бороться за кабинет и руководить кабинетом – совершенно разные вещи. Кандидаты дают обещания, это необходимо для того, чтобы победить. Большинство, заполучив желанную должность, продолжают делать все необходимое для того, чтобы переизбраться. Майк же в свой первый срок управлял мэрией так, будто этот срок – последний. И его самые сильные стороны – найм и менеджмент – проявились в том, что в каждый департамент он привлек талантливых, творческих, политически независимых людей со всей страны. Но их волновали собственные идеи и задачи – не те, что были заявлены во время избирательной кампании. То есть то, что говорилось перед выборами, отчасти кануло в Лету.
А если связать вместе обещания и реальность и показать всем, что Майк совершенно «прозрачен» и полностью подотчетен? Что именно в этом и заключается его уникальность? Я поискал примеры политиков, которые предавали публичности ход выполнения своих предвыборных обещаний. Таких персонажей попросту не было. И тогда я начал тщательно изучать предвыборные обещания Майка. Для того чтобы написать политическую программу, он нанял высокопрофессиональных экспертов – Митчелла Мосса из Нью-Йоркского университета и Эстер Фукс из Колумбийского; они предложили множество интересных идей, больших и малых – и в любом случае достойных воплощения в жизнь.
Я прочесал каждый пресс-релиз кампании, каждую газетную статью, расшифровку каждой речи и дебатов, отчет о каждой рекламной акции и все остальное, что мог найти, – и выяснил, что, оказывается, команда Майка сгенерировала более трехсот восьмидесяти разных политических идей. Я поместил их в электронную таблицу, пошел к Майку и его топ-менеджерам и предложил то, что, по моему мнению, они должны были бы сразу возненавидеть: стать первым публичным мэром в истории. То есть открыто сообщать о статусе каждого предвыборного обещания – независимо от того, выполнено оно или нет. Обещание выполнено – говорим об этом. В процессе выполнения – тоже сообщаем. Пока не справились – значит, будем стараться. А если бы Майк передумал относительно какого-то из обещаний, мы бы объяснили, почему.
На мой взгляд, не имело значения, сколько обещаний выполнено. Главное – что эта прозрачность и подотчетность, этот акт абсолютной открытости заставят людей думать о Майке, как о совершенно особенном человеке. Любой другой политик за такое предложение выкинул бы меня из кабинета. (К тому же любой другой политик имел бы кабинет – Майк сидел вместе со всеми в открытом рабочем пространстве, которое я называл «стойлом».)
Конечно, моя идея ему очень понравилась.
8. Недостаточно квалификации? Ну и что!
– Как насчет поработать заместителем губернатора Иллинойса?
– Что значит заместителем губернатора? И почему ты звонишь мне?
Моя реакция представляла собой смесь смятения, изумления и подозрения, что звонок предназначался кому-то другому. Но уроки работы с Ренделлом в мэрии, с Чаком, потребовавшим для Нью-Йорка 20 миллиардов чисто из храбрости, и с Майком, которого мне удалось убедить стать первым политиком, раскрывающим состояние каждого предвыборного обещания, подсказывали: если ничего не делать, ничего и не произойдет. Даже если логика говорит, что для этой конкретной работы у вас не хватает квалификации, это не значит, что вы должны отказаться от предложения.