О, как я ненавидела своего мучителя, словами не передать! До такой степени, что перестала закрываться, открыто заявляя о чувствах и эмоциях. Но дрейга это лишь веселило.

— Хорошо, Софи. Открывайся, — кивал он после того, как я в очередной раз огрызнулась, падая на пол и сплевывая кровь. — Открывайся и тень отступит. Забросай ее в ответ своими чувствами. Сделай противовес.

Ненависть против желания.

Безумный коктейль. Такой похожий, что я временами терялась.

А еще однажды у меня получилось услышать песок. И пусть пока это был бессвязный шепот, больше похожий на шелест листвы, но я его слышала.

— Скоро начнешь разбирать слова, — порадовал меня дрейг, заметив, как я замерла, вглядываясь в колбу, которая теперь стояла в его спальне.

— А вы тоже слышите?

— Да.

Обессиленная я засыпала в покоях дрейга и вставала лишь после обеда.

Ела и сразу спешила к дочери, пытая бионика, который продолжал следить за моей девочкой и внимательно отслеживал все изменения в состоянии.

О том, что творится в городе, я не знала. Информацию от меня тщательно скрывали. Хотя я все равно чувствовала, что беспорядки продолжаются.

Но тогда даже не представляла, что самое главное потрясение ждало меня после.

Я готовилась к седьмой ночи в своей комнате. Переодевшись, делала дыхательную гимнастику, которой обучил меня Форр, смотря в одну точку перед собой, когда в дверь неожиданно постучали.

— Я готова, Кайл, — не оборачиваясь, сообщила ему и поправила вырез платья.

— А'Рэ просил сообщить, что Айрин очнулась.

Сначала мне показалось, что я ослышалась.

— Что? — прохрипела едва слышно, медленно поворачиваясь к двери. — Что ты сказал?

— Айрин очнулась. Если вы хотите…

Но я его уже не слушала. Подхватив подол платья, бросилась мимо него в коридор, оттуда в соседнюю комнату.

— Айрин!

Золотистые кудряшки, свежий румянец, очаровательная улыбка, по которой я так скучала и…

… и ярко-зеленые глаза с вертикальным зрачком…

Ступор.

Шок.

Растерянность и гнев.

Гнев такой силы, что перед глазами словно кто-то застелил красную пелену.

Убью!

Как он посмел?! Как он посмел сотворить с моей девочкой такое?! Прикоснулся к самому святому! К моей малышке! И оставил на ней след проклятых монстров!

Находись дрейг в этот момент рядом, я бы точно набросилась на него с криками и проклятиями, постаралась дотянуться, расцарапать лицо. Хоть как-то выплеснуть ту боль и отчаянье, что душили меня сейчас удавкой, мешая вдохнуть.

— Мама? — жалобно прошептала Айрин, прижимая одеяло к груди.

Губки задрожали, нижняя чуть оттопырилась вперед. А чужие глаза наполнись слезами. Нет, не чужие! Ее!

Пусть цвет глаз теперь изменился, но это все равно была моя малышка. Мое солнышко. Моя радость. Принцесса.

Всего доля секунды и гнев растаял, не оставив и следа.

— Айрин! — воскликнула я, бросаясь к ней.

Падая перед кроватью на колени, притягивая дочку к себе. Одновременно с этим зарываясь пальцами в пушистые кудряшки и покрывая быстрыми поцелуями щеки, нос, лоб. Всю мордашку.

Смеясь и плача одновременно.

— Ты проснулась!

Слезы быстрыми дорожками сбегали по щекам, и я раздраженно стирала их, не в силах насмотреться на свою девочку. Так сложно и страшно поверить, что все самое трудное позади. Что получилось, и она будет жить.

— Ма-а-ам, — пробормотала Айрин, потирая заспанные глаза. — А где мы?

Испуганная, растерянная, встревоженная. Такая крохотная.

— Мы в гостях, — убирая с ее личика золотистый локон, ответила я и, не удержавшись, снова поцеловала ее в носик.

Айрин тут же чихнула от неожиданности и звонко рассмеялась.

Мой маленький колокольчик.

Я снова обняла ее, прижимая к себе, чувствуя, как бьется крохотное сердечко рядом с моим.

— Мам, — пробормотала она, высвобождаясь. — Если мы не в больнице, то получается… я больше не болею? — с надеждой закончила малышка.

— Почти.

— И не будет лекарств и процедур?

— Не будет, — уверила ее я. — Обещаю.

— И мы сможем пойти погулять?

Хороший вопрос и как ответить правильно я не знала, уклончиво заметив:

— Позже. Сейчас ты еще слишком слаба. Тебе надо отдохнуть, набраться сил.

Айрин приняла мой ответ и произнесла:

— Я есть хочу.

— Сейчас распоряжусь, — с энтузиазмом затараторила я, стирая вновь побежавшие по щекам слезы. Оказывается это такое счастье, услышать, что ребенок голоден и хочет есть. Я полгода мечтала об этом моменте. — Что ты хочешь? Фруктовое пюре, кашку, может пудинг? — я замолчала, пытаясь вспомнить, что еще можно ей есть и что вообще имеется на кухне у дрейга. — Все, что пожелаешь.