Странно, но я никогда не чувствовала такой поддержки. Никогда даже в детстве. Мать не оказалась способна на ласку, а отцу просто плевать. Его дочь не должна реветь и показывать эмоции. Безликая тень, которая просто ждала своего часа.

С Уилсоном тоже этой поддержки не ощущалось, наоборот его предательство еще сильнее закалило меня.

Чар… я слишком долго находилась одна, слишком долго была сильной. И даже с ним не смогла расслабиться.

А сейчас вдруг смогла. Позволила чужому теплу укрыть себя, дала волю слезам. Смогла быть слабой и беспомощной.

Смогла…

Не знаю, как объяснить свое состояние. Да, новость была ужасной, шоковой, но я оплакивала не только ее. В эту секунду, в одно мгновение похоронила последнюю привязанность к отцу и его сторонникам. Больше я не собиралась их оправдывать, не собиралась обелять, даже в собственных глазах. Можно быть монстром и в человеческом обличии.

Последний всхлип, и я закусила до боли губу, пытаясь прийти в себя.

Мгновение слабости закончилось. Пора снова быть сильной. Не только ради себя, но и ради дочери.

Хватит рыдать. Хватит устраивать истерику. Все равно ничего не изменить.

Моргнула и застыла, увидев перед собой крохотные сверкающие чешуйки, выступающие на гладкой коже дрейга.

Проклятье! Как я оказалась у него на коленях? Как мы оказались на кровати?!

Взгляд медленно поднялся от груди, к шее, зацепился за подбородок, покрытый легкой щетиной. Еще выше, пока я не попала в плен изумрудных нечеловеческих глаз.

— Успокоилась?

Голос мягкий и неожиданно вибрирующий. Эта вибрация рождалась у сердца, как раз там, где лежала моя ладошка, и тонула в голосе, находя отзыв внутри меня.

Я тут же убрала ладонь, сжав в кулак и прикрыв другой рукой. Словно хотела сохранить это ощущение теплоты.

— П-простите, — пробормотала едва слышно, отворачиваясь.

Надо было слезть. Надо было… но я почему-то продолжала сидеть у него коленях и молчать.

— Софи…

Снова эта вибрация… я чувствовала ее кожей, и сама невольно задрожала в ответ. И даже если бы захотела, не смогла бы сейчас застыть.

Слишком ярко отвечало тело на эту близость. Во мне словно что-то сломалось. И причиной тому была не тень, а я сама.

— Софи, посмотри на меня…

Легкое почти невесомое прикосновение пальцев к щеке, шее, пока они не поймали одну из волнистых прядей и не потянули на себя. Совсем не больно.

Посмотреть… это же не так сложно.

Но я никак не ожидала, что его лицо будет так близко. Всего десяток сантиметров.

— А'Рэ…

— Элгар, — поправил меня дрейг. — С тобой ничего не случится, если ты произнесешь мое имя, Софи.

Возможно, но только я не могла допустить этого. Слишком интимными становились наши отношения. Цеплялась за это, как за соломинку, словно чувствовала, что потом все изменится и пути назад не будет. И сейчас я боялась не столько его, сколько себя и своей реакции.

Куда делся хладнокровный учитель с язвительными замечаниями, которые вновь и вновь заставляли меня вставать и бросаться в бой? Куда все это делось?

Именно поэтому отрицательно мотнула головой, наблюдая как золотистое пламя вновь заполняет зрачок.

— Боишься?

В голосе не слышно злости, любопытство. И он все равно близко. Слишком близко, чтобы я смогла расслабиться и выдохнуть.

— Простите.

— Прекрати… прекрати просить прощение, — в голосе слышна досада и даже злость.

Но мне почему-то не страшно. Слишком глубоко я погрязла в золоте его взгляда.

Именно этим можно объяснить мой следующий поступок.

Ладошка поднялась выше и пальчики осторожно коснулись бритых висков, как раз того завитка, который появился после нашего соглашения и с каждой ночью становился все четче.

— Что это означает? — спросила едва слышно, не отводя взгляда.

— Что я заключил соглашение с тайрифи, — ответил мужчина.

— И все?

Ухмылка, от которой сердце словно ухнуло вниз, а потом забилось быстро-быстро.

— Нет, не все. Еще это означает, что наши тени, — он на мгновение задумался. — Наши тени нашли общий язык.

— Вы опять что-то от меня скрываете, — пробормотала в ответ, даже не думая обижаться.

— А ты спроси, Софи. Назови мое имя и спроси. А я отвечу. Честно и прямо. Узнай, что хочешь, — совершенно серьезно отозвался мужчина. — Любой вопрос.

И я ни на секунду не усомнилась в том, что он сказал сейчас правду. Проблема в том, что не знала, насколько далеко готова была зайти в своих вопросах.