У них были совершенно чудесные отношения — как у двух подружек. Ближе мамы у Вари никого не было, все свои проблемы девочка несла к ней, и они вместе их решали. Вместе читали книги, а потом обсуждали их, разговаривали часами обо всём на свете, мечтали, смеялись, и даже грустили — всё вместе.

Варя любила маму абсолютной бесконечной любовью, той самой детской любовью, которой способны любить только дети.

А потом мама заболела. Тяжело заболела, но улыбалась и говорила, что выздоровеет.

Она болела почти год, и рак её не пощадил. И однажды Варину маму забрали в больницу, откуда она уже не вернулась.

В тот день маленькая Ватрушка перестала существовать.

Перед смертью мама просила:

— Варя, милая моя, позаботься о папе. Ты же знаешь, какой он рассеянный. Будь с ним рядом, стань хозяйкой в доме. И пожалуйста… если он встретит другую женщину… Не сердись на него.

После смерти мамы Варя начала учиться вести хозяйство. Конечно, мама тоже учила её, но не в последние месяцы, когда совсем тяжело болела. И Варя вспоминала мамину науку, взвалив на себя почти все обязанности по дому.

Как же ей было страшно! Ей было страшно, когда мама болела и умирала, страшно, когда она осталась одна с растерянным отцом. Но она боролась со своим страхом. Боролась… и победила.

И с тех пор в Вариной жизни не случалось больше ничего настолько же страшного, какой для неё была смерть мамы. Даже то, что сделал Илья — мелочь по сравнению с тем, что она тогда испытывала.

Когда человек, которого ты любишь, умирает, и ты ничего не можешь с этим поделать — вот что ужаснее всего на свете. Ты готов отдать за него собственную жизнь, отпилить себе ногу или руку, до конца дней есть только чёрный хлеб и пить воду из лужи — но твоя готовность ничего не значит перед лицом Бога, который всегда сам решает, кому жить, а кому умирать.

И любовь… Конечно, на самом деле она — совсем не то, что Варя сказала сегодня Кеше.

Когда готов отдать жизнь за жизнь — вот что такое любовь.

По крайней мере для Вари…

Кажется, у Ильи окончательно сдали нервы. И он не выдержал — плюнув на всё, отправился бухать в ближайший бар.

Глупо? Несомненно.

Безответственно? Кто же спорит.

Но иначе Илья не мог. В подобной ситуации даже ангел сдал бы позиции, а Берестов не ангел.

Иногда ему хотелось просто плюнуть на всё, подмять Варю под себя и дать волю чувствам, коих накопилось уже предостаточно. Да, она потом его возненавидит. Но это по крайней мере будет что-то более определённое, чем их нынешнее общение.

Шаг вперёд — и два назад. Вот так задачка. И когда Варя сможет справиться со своими страхами? К пенсии? Если вообще сможет.

Короче говоря, Илья тупо пробухал полночи в баре, вполне однозначно отшивая многочисленных девиц, которые пытались на него вешаться, а под утро почти приполз домой и завалился спать, и не вспомнив про то, что утром на работу.

Нет, где-то на задворках его сознания мелькнула невнятная мысль, что вроде как впереди ещё пятница, но она быстро угасла, точнее — растворилась в диком количестве выпитого алкоголя.

Но если бы даже Илья вспомнил… Он бы подумал — плевать.

Гори всё синим пламенем.

Когда утром Берестов не явился на работу, Варя не слишком забеспокоилась. Так бывало — он куда-то ездил по поручениям Юрьевского и приезжал уже ближе к обеду.

Но в полдень к Варе подошёл Мишин и, хмурясь, осторожно поинтересовался, не говорил ли ей Илья что-нибудь накануне.

— Что, например? — удивилась девушка.

— Ну… Что он себя плохо чувствует. Или что куда-нибудь уезжает. Не говорил?

— Не-е-ет, — озадаченно протянула Варя. — А что такое?

Сергей тяжко вздохнул.

— На звонки не отвечает. Глухо, как в танке. Первый раз за месяц. Он обычно даже в выходной день трубку брал. А Максу Илья срочно нужен, вот Вика и сидит там, названивает. Точно ничего не говорил, Варь?

Она помотала головой.

— Нет. Точно.

— Ну ладно. Тогда будем надеяться, что ничего не случилось и это просто недоразумение.

Мишин ушёл, а Варя всерьёз задумалась.

Принимая во внимание то, как они расстались… Вдруг он специально не пришёл? Добивается увольнения? Нет, это глупо как-то. Он может послать её на три буквы и написать заявление. Юрьевский, конечно, повоняет, но подпишет. Берестов разумный человек, зачем нарываться на скандал, если можно уйти по-тихому?

Значит… что-то и правда случилось.

Внутри у Вари как будто кто-то проводил куском льда по всем внутренностям. Стало неуютно и холодно.

Дурочка, прекрати паниковать. С чего ты вообще взяла, что дело в тебе? Не слишком ли много чести? Илья же мог…

А что он мог? Да всё что угодно.

И представлялись Варе сплошные ужасы. Даже в глазах потемнело.

Она в тот день толком не работала. Только погружалась в проект, как мимо кто-то проходил, что-то обсуждая, и Варя непроизвольно пыталась вслушаться в слова. Ей всё казалось, что это говорят про Илью.