По окончании пиршества Энесай пригласил меня переночевать в его чуме… с женой. Предложение переспать с чужой женой никого, кроме меня, не удивило. Среднего роста, быстрая в движениях женщина лет 35-ти стала ухаживать за мной, всячески показывая свое расположение. С большим трудом, стремясь не обидеть хозяина, я отказался от почетного предложения, ссылаясь на простуду и отсутствие из-за болезни мужской силы.

В последующие два дня, пока рабочие чинили крышу, я общался с эвенками и не переставал восхищаться их искренностью и умением общаться с людьми. Я понял, что и приглашение Энесая воспользоваться его женой было ни чем иным, как естественным проявлением его добрых чувств к гостю. А где же ревность? – скажете вы. Где это чувство собственности на свою жену и все то, что связываем с этим, мы – цивилизованные люди, давно забыв, что отношения между супругами давным-давно регулируются законодательством. Но всегда ли так было? И не с ревности ли началась вакханалия борьбы за превосходство, стремление иметь благ больше, чем у другого?

Конечно, в наши времена супружеская верность, кроме всего прочего, необходима как средство уберечь род человеческий от смертельных венерических болезней. Но вирус наживы, делячества, пагубное желание выдвинуться в лидеры любым путем, забыв и мораль, и честь, и скромность, поселился во многих из нас. И он – этот вирус, поселившись в отдельно взятой личности, тут же начинает заражать других, становясь губительным не только в отношениях между отдельными людьми и даже нациями, но и между целыми государствами, претендующими на свою исключительность.

В этом плане мне представляется характерным один случай, происшедший при подготовке очередного материала об ученых Фрунзенского политехнического института. Как-то редактор, вызвав меня в кабинет, сказал:

– Есть интересный повод для публикации у нас в газете о политехническом институте. Там, говорят, изобрели устройство для карбюратора, которое намного снижает содержание угарного газа в выхлопе автомобиля. И ещё: есть там учёный, который добился успехов в области информационных технологий. Поезжай-ка в институт и опиши все эти дела.

Вскоре я выдал очерк «Поиск во имя человека». Чтобы вы зримо представили себе моего героя, который изобрел устройство, снижающее загазованность, оценили бы его как человека – Доктора в смысле полезности обществу – привожу очерк без изменения, в его газетном варианте с чисто номинальными орфографическими и стилевыми поправками.

Внушительный лист бумаги – авторское свидетельство № 2534. Выдано М. А. Ковалевскому – преподавателю автомобильной кафедры Фрунзенского политехнического института на температурный корректор к карбюратору К-22, на котором в настоящее время работает добрая половина всего автопарка страны.

Даже не верится, что маленькая, длиною в спичечную коробку и вдвое уже нее, пластинка цвета алюминия, состоящая из двух металлов и оттого получившая название биметаллической, почти разрешает одну из сложнейших проблем ХХ века: загазованность городов выхлопными газами автомобилей.

– Разгадываю эту задачу с 1946 года, как только взял тему своей дипломной работы: «Влияние высоких температур на работу двигателей», – поясняет Михаил Александрович.

Изобретателю за шестьдесят. Строен. Короткая седая стрижка.

Иссиня-голубые глаза смотрят на собеседника внимательно. Говорит негромко, с чуть заметной, характерной для вдумчивых людей грустинкой в голосе.

Мы беседуем в маленькой полуподвальной мастерской института. Вверху плещется солнечный воскресный день. Здесь тихо, торжественно.

Эта комната – рабочий кабинет Ковалевского. Здесь, оставшись один после шумной студенческой среды, он ведет исследования, захватившие почти всю его жизнь.

Обстановка комнаты вряд ли похожа на кабинетную. Двухтумбовый, истёршийся от времени стол, в недрах которого хранится всякая всячина. Скорее нужная, пожалуй, слесарю, чем учёному. Верстак с миниатюрным токарным станком. Небольшой, такой же ветхий, как стол, шкаф, заполненный до отказа карбюраторами, различными деталями и приборами.

Меня тогда удивила несоизмеримость большого изобретения инженера и обстановки, в которой оно рождалось.

Но последующая беседа разбила это сомнение. Подтверждая свои мысли, Ковалевский неторопливо листал пухлые реферативные журналы и отчеты съездов и международных симпозиумов, в которых наглядно рисовалась картина борьбы ученых с вредным для человека газом.

Получался любопытный парадокс. С одной стороны крупнейшие автомобильные фирмы с их заводами, научно-исследовательскими институтами, прекрасно оборудованными лабораториями, а с другой – неизвестный инженер с группой энтузиастов. …Хотя в НАМИ – мозговом центре автомобилестроения нашей страны – знали об экспериментах автомобильной кафедры Фрунзенского политехнического института и выделили на исследование, правда, скромную, но необходимую сумму средств.

Сейчас кафедра имеет специальную автомашину «УАЗ», на которой проводятся исследования. Оборудована лаборатория испытания двигателей.

Конец ознакомительного фрагмента.