— Вся королевская «икра» поднялась со дна ради такого дела. Накупили себе сегодня деревяшек. Думала, не смогут погрузиться назад в свои морские пучины, так и будут болтаться в воде с деревянными ожерельями на шеях, по десять штук каждое.

— Курицы они, а не акулы, — подвела итог Лара. — Они, я вижу, особо и не скрывают?

— Нет, растрепали всему базару.

— Да, Варт вряд ли что-нибудь скажет своему дядьке. Но даже без родственных связей, разевать рот на Песчаных акул побоится. При их возможностях, трудно сказать чем они могут ответить, наступи он им на рыбий хвост. Спасибо, Крис!

— Заходи! — ответила она, а потом обратилась к Арине, замершей над витриной.

— Выбрали что-нибудь?

— Нет, ничего, спасибо, — и они с Ларой направились к двери.

— Приходите ещё!

Они перекусывали в уличном кафе какой-то лепёшкой, в которую были завёрнуты тушёные овощи с мясом.

— Скажи, что теперь с ним будет? — задала Арина, мучивший её вопрос.

— С кем? С твоим женихом? — своей едой Лара была озабочена сильнее, чем пленником. — Если он понравится королеве, будет её любимой игрушкой, пока она не забеременеет.

— А если нет?

— С ним будет развлекаться всё её племя, пока он не выдохнется.

— А когда королева забеременеет?

— С ним будет развлекаться всё её племя.

— И нет никакой возможности его выкупить, вызволить, спасти? — Арина отложила свою недоеденную «шаурму». Она не запомнила, как это называлось.

— Я, конечно, сочувствую твоей потере, — Лара вытерла рот батистовым платочком, который достала из сумочки. — Но от фурий ещё ни один чужестранец не вернулся живым. Так что можешь самоубиться прямо сейчас. Ты же достойная дочь своего народа?

Она сверлила её насмешливым взглядом, но вряд ли ждала ответа.

— Не дождёшься! — огрызнулась Арина.

— Дождусь, — промурлыкала девушка. — Когда принц узнает, что он твой жених, он сам предложит тебе яд или острый нож. Он у нас такой правильный, наш Ричард. И так свято чтит любые традиции.

И Арина решила, что срочно должна поговорить с принцем. Ей бы ничего больше не спрашивать у этой лицемерки, но мысль о принце вызвала воспоминания о короле, а у кого ей ещё спросить.

— А почему так странно одет король? Это же явно иноземная одежда.

— Именно поэтому, — встала Лара, закончив свою трапезу. — Ты будешь доедать?

— Нет, — Арина тоже поднялась.

— Чужеземные вещи в нашей стране стоят очень дорого.

Они неспешно пошли вдоль побережья к своему каменному и недлинному мосту.

— Их негде купить. Их снимают с туземцев, или находят в их сумках. Иногда к побережью прибивает такие большие квадратные баулы, всё время забываю, как они называются.

— Чемоданы?

— Да, да, именно так.

— И король не брезгует одевать чьи-то ношеные вещи? — глаза Арины полезли на лоб, чем только насмешили её спутницу.

— Дорогая моя, — сладенько промурлыкала она. — Наш король ничем не брезгует. А носить вещи казнённых им врагов почитает за честь.

После прогулки по побережью у Арины так гудели ноги, что пружинистое седло показалось ей удобнейшим из сидений. Лара доверила ей поводья, и Арина, надеялась, что не сильно донимает красавицу Диди в точности выполняя последнее из правил: «Кисти рук держать свободно, локти прижать к талии».

Словосочетание «тропический остров» у Максима стойко ассоциировалось с буйной растительностью, влажным климатом, непроходимыми зарослями и, пожалуй, москитами. Но едва часовые на мосту проводили его сочувственными взглядами, и с узкого побережья они углубились в лес, его поразила тишина. Глубокая, плотная, живая, наполненная шумом прибоя, шелестом листьев, первобытным загадочным пением птиц.

 Максим спотыкался о корни, кривыми узловатыми корягами торчащими из песка, и, оглушённый этой тишиной, крутил головой, пытаясь запомнить дорогу. Но как любой типичный горожанин в джунглях он был совершенно беспомощен, поэтому быстро забросил это занятие и стал смотреть исключительно под ноги.

Когда песок сменился мягкой заиленной землёй их процессия внезапно остановилась. Королева вылезла, собственноручно освободила его от порядком поднадоевших кандалов, пересадила попугая на своё запястье и, скользнув сквозь мангровые заросли, исчезла. Максим, недолго думая, поспешил за ней.

Она уже забралась на нос лодки, и один из её сопровождающих дождался, когда Максим запрыгнет, и оттолкнулся от берега шестом. Теперь эта голубоглазая блондинка смотрела на него в упор, холодно, равнодушно.