Ткнул пальцем в сторону сотника, встретился с ним взглядом и осёкся. Сотник выглядел спокойным, уверенным в себе.

— Твой брат напал на меня, князь. Я не сопротивлялся. Что у вас полагается по закону за нападение на гостя?

— Тверд, — суровый взгляд брата способен был опрокинуть.

— Мечислав! Выслушай!

Князь сложил руки на груди, но Змеев сотник перебил Тверда:

— Закон, князь, закон! Чем ты будешь отличаться от своего дяди, если начнёшь делить закон на свой и чужой?

Мечислав посмотрел на брата.

— Увечий нет. Только нападение. До утра — ни слова. Иди в подвал, там прохладно, проспишься.

— Мечислав!

— Молчать! До утра — сиди в подполе! Сотник, ты этого хотел?

— Я хотел, чтобы всё было по закону.

Сходя со стола, Двубор бросил мимолётный взгляд на Твердимира. Чёрная бровь изогнулась, тонкие губы изобразили едва заметную кривую улыбку.

Мечислав дождался, пока брат покинет балкон, повернулся к притихшим дружинникам.

— Ну? Кого хороним? Пиво закончилось?!

***

Кряжич никогда не нуждался в большом застенке. Ещё дед Миродара построил каменную темницу на три десятка комнат. Город разрастался, но для скорого княжеского суда этого вполне хватало.

В детстве Твердимир часто проходил мимо подпола, больше чем наполовину врытого в землю, пытался заглянуть в маленькие духовые окошки. Сейчас он убедился — действительно очень маленькие: едва, чтобы не задохнуться. После давнего пожога стражникам запрещали оставлять свечи и лучины. В тот раз сумасшедший бродяга подпалил сено на деревянной лавке, угорело больше десятка человек, трое умерли.

Тверд накрылся дерюгой, уставился в едва различимое окошко — тёмно-синее пятно на чёрном фоне. Глаза привыкли, начали различать отдельные блики на камнях. Слух обострился, как это бывает в полной тишине, и теперь оказалось, что это вовсе не тишина, а даже вполне наполненное звуками помещение: капает вода, шуршит мышь, нет-нет, да всхрапнёт кто в соседнем помещении. Кому-то не спится, бродит в темноте, шурша одеждой и натыкаясь на стены, скамью и решётку. Запах прелого сена и застарелой мочи. И еле слышный запах серы, наверное, с кузни ветром принесло. Иногда Тверду казалось, будь он действительно в полной тишине, не сможет уснуть от стука собственного сердца.

— Хватит сопеть, дай заснуть! — раздражённый шёпот из соседнего помещения показался грохотом небес. — Подумаешь, несправедливость увидел. С утра тебя выпустят и снова допустят к князю, вот, только ненадолго всё это.

— Кто ты?

— В своё время узнаешь.

— Откуда ты меня знаешь?

— С моим слухом, Тверд, можно узнавать секреты кротов в норах. Я прекрасно слышал, как Змеев сотник тебя обвинил и как Мечислав вынес приговор. Не знай я людей так хорошо, мог бы предположить, что это случайность. Но на своём веку слишком часто видел борьбу за власть. И вот что скажу: если ты не справишься с братом, он справится с тобой. А после станет вторым Четвертаком.

— Это всё из-за сотника. Утром я объяснюсь с братом.

Тверд не сразу понял, что глухой кашель, раздавшийся в соседнем помещении — смех.

— Объяснишься. И он тебе поверит. И даже скажет, что всё в порядке. И ты, быть может, поверишь ему. Но вы уже никогда не будете доверять друг другу. Эта трещина только вырастет. Власть не сломала Миродара, но он был изгнан. Если не станешь крепким, как эти камни, — послышался мокрый шлепок по стене, — жди повторения судьбы отца. Или ты думаешь, Мечислав всего лишь показал Двубору, что теперь всё будет по закону? Ты часто бывал на переговорах со Змеевыми людьми? Можешь поручиться, что твой брат не обговорил всё это заранее? Не отвечай сразу, подумай, вспомни.

Тверд молчал. А ведь действительно: не всегда он присутствовал на переговорах брата. Иные решения начали казаться надуманными. Например, решение идти в обход, через Озёрск и Блотин. Да и города эти сдались слишком уж легко. Не было ли это заранее оговорено? Змеево племя! Ведь так и вправду поверишь Втораку с его сказками о Главном Торговце!

— Ты же просто нас рассорить пытаешься! Льёшь воду на мельницу Двубора! Кто ты такой?!

— Считай меня старым мерзавцем. Но вот что я тебе скажу. Запоминай. Завтра Мечислав ни свет, ни заря лично придёт за тобой, сам откроет камеру и выведет наружу. Ты попытаешься с ним объясниться, но он не захочет ничего слышать, скажет «проехали», и замнёт всё, что произошло между тобой и Двубором. Но с этого момента ты будешь принимать всё меньше участия в правлении, доверия между вами будет всё меньше. Или думаешь, он просто так оставляет себе дружину, а тебе отдаёт бояр?

— Не зря?

— У кого войско, у того — власть, Тверд. Попробуй отказаться от боярщины, увидишь его ответ. Он оставит себе власть. Наконец, останется только один: ты, или он. И есть только один способ выжить обоим.

— Какой же? — спросил Твердимир после паузы. Он уже догадывался, но надо было услышать.

— Вам нужно разделиться. Соглашайся на условия сотника. Тем более — он всё равно не отстанет. Не зря он грозился бунтом — торговцы на такие штуки горазды: для них своё мнение выдать за чужое — как воздухом дышать. И, главное — ни слова о своих подозрениях брату. Это самое главное. А теперь — спи.