***

Малое войско с лёгкостью поместилось во дворе главного терема. Мечислав оказался прав: городище действительно строилось выходцами из Кряжича. Порой казалось, что изгой вообще не покидал родной дом, с лёгкостью мог рассказать, что где находится. Разве что острога нет. Или, пока что нет — город молодой, все жители при деле, даже дома закрывают не на замки, просто подпирают дверь поленом.

Глава городка, Овчина, «боярин-бездельник», оказался обычным старшиной, самым опытным гончаром, начальником всего глинодельного промысла. Зайдя с десятком воинов в гостевую палату, Мечислав диву давался поделкам, фигуркам лесовичков вышедшим из-под рук мастера. Белое блюдо с голубой каймой на столе светилось будто изнутри, князь глазам своим не поверил, раздал яблоки воинам, взял тарель, посмотрел на свет.

— Прозрачная глина?! — воины притихли, подходили, восхищённо смотрели на эдакое чудо. Хозяин ухмыльнулся в усы, было видно, что ему приятна похвала.

— Петун-дзе, «из глины и камня». Был у нас степняк-пленник. То есть, мы думали, что он степняк, а оказалось — хинаец. Перевозим его через речку, а он как прыгнет в воду и кричит «тяоту, тяоту», мы ему по морде, чтоб не ругался почём зря, а он знай себе тяотит, и глину за пазуху засовывает. Ну, думаем, голова отвалилась, топиться надумал, еле успокоили. Лет пять он у нас батрачил, а как свободу получил, печь поставил, да со своей глиной носился. А уж как первую кружку обжёг, так уж я ему в батраки напросился. Считай, этот хинаец и есть основатель Глинища. Он и берег ивняком научил укреплять — размывался течением.

— Глинища? — спросил Вторак, поймав уважительный взгляд Мечислава.

— Да, — хохотнул Овчина. — Так яма называется, где глину добывают. А у нас Глинища — река. Ну и город по ней назвали.

— А чего с Кряжича сбежал? — Мечислав решил сразу избавиться от недосказанностей.

— Так, то не я сбежал. То, прадед мой пошёл край света искать. По пути ещё народа набрал, дошли до степей, да и вернулись сюда. Тут пахать сподручнее.

В палату вошла светловолосая молодуха с блюдом жареного мяса. Поклонилась:

— Прошу к столу, гости дорогие. Чем боги послали.

— Ставь на стол, Брусничка. Ступай, воды принеси.

Мечислав проводил девушку взглядом.

— Дочь?

— Младшая. — Овчина с ревностью выгнул бровь. — Ты бы не на девок смотрел, князь.

Мечислав осмотрел людей, буркнул воеводе:

— Тихомир, ты бы посмотрел там, как люди разместились. Вторак, останься.

Тихомир сорвался из-за стола, словно и сам хотел посмотреть, как там воины, да ему всё князь с Втораком мешали. Огниво не сразу понял, что от его людей требуется, пришлось выгнать в глаза. Овчина некоторое время ел молча, что-то там себе надумывал. Наконец Мечислав не выдержал:

— Давай, старшина, не стесняйся. Вижу ведь, кошки у тебя на душе скребут.

— Скребут, князь. Ещё как скребут. Не такого мы от Змея Грома ожидали. Думали, он нам войско в защиту даст. А пришли…

— А пришли дети, верно? — Мечислав перебил, встретил тяжёлый взгляд.

— Верно. Нам еды не жаль, прокормим, коли вы на что годны, но вас же меньше сотни! — Ладонь сухо хлопнула по столу, дивная посуда отозвалась мелодичным звоном.

— Не кипятись, боярин.

— Я не боярин! Я — мастеровой! А вот бояр мне как раз-таки и не хватает. Там, на востоке, на границе со Степью пахари наши не разгибая спин урожай собирают. А их кочевники, будто оброком обложили. Гром обещал посуду нашу на запад продавать, если под его крыло встанем. Сотня его пришла, горшков целый караван погрузила и увезла. А взамен что? Отряд малый?

— Успокойся, мастеровой, — Мечислав сам начал закипать. — Моих людей не так много, как ты ожидал, но в бою люди проверенные, дело своё знают, хлеб не понапрасну жуют. Завтра пройдёмся по границе, посмотрим, где заставу удобнее ставить. Отобьёмся, слышишь?

— Да вы таким войском только разозлите степняков!

— А мы и не на пир их звать собрались!

Оба не заметили, как встали с лавок, кулаки упёрли в стол, смотрят исподлобья как лоси на гоне. Вторак прокашлялся, привлёк внимание.

— Нечего спорить. Воины Мечислава стоят своего хлеба. Правда, помощь ваша гончарная потребуется. Скажи, Овчина, карта у тебя есть?

Хозяин через силу успокоился, махнул рукой.

— На что вам карта? Глинища течёт на восток, впадает в пограничную реку. А там, на север, вверх по течению до гор, да на юг до Змеевой Долины, считай, тоже до гор. Всю границу — за неделю обскакать.

— А к Змею в гости степняки не ходят?

— А чего у него гостить? Землю он не пашет, серебро по торговым делам из города в город перевозит. Долина пуста.

— Добро, — вмешался Мечислав, — завтра всё узнаем. Молодцы твои восточные долго ещё будут хлеб собирать?

— Недели две, не меньше. Мы тут тоже не прохлаждаемся, надо глину на зиму заготовить.

— Да я видел, видел. Что если мои помогут с хлебом? Вместе быстрее справимся?

— Чтоб воин за серп взялся? Не видывал такого.

— Напрасно. Тихомир, воевода, вообще — пахарь.

— Ну, — Овчина обречённо почесал затылок, — хоть с этим помогите.

Покинув гостевую избу, Мечислав с Втораком спустились во внутренний двор. Князь осматривал разморенных ужином воинов, волхв остановился чуть сзади, шепнул: