— Выбросим? — понимающе кивнул сын. И, как выяснилось, угодил пальцем в небо…

— Чего это «выбросим»? Не-е-ет, «мой мальчик, мы во весь опор будем сидеть здесь»[2]. То есть мы их продадим.

— Как так? — поразился младший Волков. — Засветимся же!..

— Ну и засветимся, и что? — Старший Волков усмехнулся с чувством превосходства, — Думаешь, кто-то из покупателей запомнит нас так, что сможет потом подробно описать? Ага, щаз! Они ж тут в Рыбинске все как на подбор — портретисты знаменитые! — он тихо засмеялся, и сын хихикнул вместе с ним. — Но, а даже и запомнит кто-то глазастый и памятливый, так что с того? Откуда он узнает, куда мы делись? Тут, Севка, интернета нет и связь между городами — хреновая. А с деревнями да поселками ее и вовсе нет! Так что, — отец снова взялся за ложку, — доедаем и — на базар!..

[1] Принц Нобухито из линии Такамацу (1905–1987) — японский принц, младший брат императора Сёва (Хирохито). В реальной истории в 1924 г. присоединился к нелегальному марксистскому кружку, действовавшему в Императорской Военно-Морской Академии, а затем вступил в Коммунистическую партию Японии. После 1935 года отошел от коммунистической деятельности и партийной жизни, хотя формально не вышел из рядов компартии до самой смерти.

[2] Цитата из романа Р.Л. Стивенсона «Черная стрела»

Глава 5

— Не ходи на тот конец,

Не водись с ворами,

Рыжих не воруй коней —

Скуют кандалами.

Старинная воровская песня

Базар отыскался совсем рядом с портом. И там отец и сын почти мгновенно продали свои охотничьи костюмы. Мужичок, прибравший оба камуфляжа в свой мешок, дружелюбно хлопнул младшего Всеволода по плечу:

— Ежели еще чего у себя на фабрике напортачите — привози. Возьмем! Прямо к нам в деревню вези — может, там, не за деньги, а для своих ребят чего возьмешь? Ну, сальца там, с пудик-другой, или картохи вам куль отсыпем, — после чего потребовал, чтобы парень записал название деревни, и не отходил, пока не убедился, что все прописано верно.

Волковы только посмеивались: цифровой камуфляж был определен покупателями, как брак при покраске, так что оба костюма ушли всего-то за семь рублей. Но когда они уже покинули торговую площадь, направляясь в центр города, старший Всеволод вдруг приостановился и с досадой хлопнул себя по ляжке:

— Вот, черт! Опять мы с тобой прокололись, Севка! Надо ж было липучки спороть.

— Да, ладно, бать, — махнул рукой сын. — Если ты их патентовать надумал, то на моих берцах еще есть. И на рюкзаке. А если думаешь, что прокололись — фигня! Можно подумать, что этой пейзанин знает о патентах и ведет учет всех последних изобретений.

Отец только головой покачал: видно, эти слова не слишком его успокоили. Но вскоре он отбросил все посторонние мысли: они шли продавать свои наручные часы. Не наследство покойного шпиона, что сейчас тикали на руке младшего Всеволода, а те, что попали с ними вместе из будущего. Так что теперь Волковы шагали по проспекту Ленина и внимательно приглядывались: нет ли где ювелирного магазина или мастерской?

Искать пришлось долго. Хорошо, что хоть разобранные ружья они еще за обедом исхитрились упаковать в заплечные мешки, а то попробуй объяснись с рабоче-крестьянской милицией: чего это пара каких-то непонятных людей с оружием (пусть и в чехлах) по улицам туда-сюда шастает?

Младший Волков порывался расспросить прохожих, но отец остановил его, объяснив, что ювелирные магазины, да и ювелирные изделия вообще, здесь и сейчас — признак нэпманов. И на последних они в одежде стиля «милитари» совсем непохожи. А это, в свою очередь, вызовет вполне закономерные подозрения и совершенно ненужные расспросы. Пришлось продолжить поиски самостоятельно.

Проспект прошли из конца в конец, снова повернули назад и лишь тогда Волков-старший указал сыну на неприметную вывеску «Скупка».

Вход в пресловутую «Скупку оказался еще и со двора, и пришельцам из будущего пришлось основательно попотеть, чтобы отыскать проход туда, за красивые фасады центральной улицы.

Тяжелая дверь, натужно скрипнув, пропустила Волковых внутрь. В помещении никого не было, лишь в глубине, за невысокой, деревянной стойкой сидел маленький лысый человечек неопределенного возраста. Он поднял голову, чуть прищурился и спросил неожиданно сильным и звучным голосом:

— Что вам угодно, граждане?

— Наручные часы, — небрежно бросил старший Всеволод, выходя вперед.

Казалось, приемщик остался совершенно равнодушен к такому вопросу, но Волков-отец заметил, острый, брошенный исподлобья взгляд, которым лысый человечек быстро оглядел обоих, мгновенно заметив и вовсе недешевую одежду, и уверенную манеру держаться, и независимый тон, которым задан вопрос. Чуть помедлив, он спросил:

— Сдать интересуетесь, или же наоборот, приобрести?

— Приобрести, — кивнул головой Волков-старший. — Что можете предложить, уважаемый?