— Хорзт сказал, что ты поймешь.

— Да, ну а до тех пор оно выглядит как просто хорошенькая призма, согласен?

— Из него можно сделать неплохое пресс-папье.

— Ага. — Я положила кристалл в карман. На этот раз в передний, острием вверх, чтобы не поранится.

Через несколько минут мы миновали заправку. Высеченная в каменистом месте на обочине дороги, она имела небольшую парковку и две плохо освещенные колонки, стоящие у грязного круглосуточного магазина. Магазин был закрыт, и нам уже десять минут не встречались другие машины. Хорошее место для встречи.

Ещё через милю дорога немного расширилась и поменяла покрытие на гравий. Вайят съехал с дороги и закатил машину в кювет. Не идеально, но лучшее, что мы могли сделать, чтобы скрыть наш транспорт. Нужно будет хорошо поискать, чтобы обнаружить припаркованную машину.

Морозный горный воздух холодил мою обнажённую кожу. Я захлопнула дверцу машины и постояла немного в траве, вдыхая свежесть. Вдох, задержка, выдох. Это придало мне сил, когда мы начали наш километровый поход вверх по дороге. Облупившаяся вывеска, рекламирующая заповедник и вход в него в четверти мили впереди, служила нашим ориентиром. Свернув с дороги, мы углубились в лес.

Я никогда не была в лесу ночью. Темнота окутала нас, нарушаемая лишь тонкими лучами лунного света между высоких верхушек деревьев. Упавшие ветки и бревна затрудняли наш путь, скрытые слоями прошлогодней листвы. Ветерок обдувал. Стрекотали сверчки, перекликались незнакомые мне насекомые. Наши шаги терялись в симфонии ночи.

Начался спуск с горы. Заповедник находился в долине, в полумиле от берега Анжан. Одна из двух туристических троп парка проходила мимо самой реки. Они уже заросли, но стали бы хорошими ориентирами, если бы мы их обнаружили.

— Ты чувствуешь этот запах? — прошептал Вайят. Он остановился рядом с высоким вязом и глубоко вдохнул.

Я сделала то же самое. Смешанный с запахами гниющих листьев и грязи, чувствовался слабый запах смолы.

— Мы уже близко, — сказала я.

Оказалось, не так близко, как я думала. Мы прошли ещё пару десятков ярдов, прежде чем деревья поредели и открылось ночное небо. Запах смолы прослеживался до свежего асфальта — на самом деле это было целое море асфальта. Он простирался далеко за пределы старой стоянки, на которой мы стояли, и покрывал каждый дюйм того, что когда-то было голой землей. Упирался в линию деревьев с нашей стороны и исчезал в туманной дали. Посреди тротуара стояли три здания, самое большое и ближайшее — центр для посетителей. Сразу за ним находился павильон под открытым небом для пикников и запланированных вечеринок. Справа от павильона располагался двухэтажный кирпичный музей естественной истории Олсмилла.

За музеем, где когда-то стоял детский зоопарк, было ещё больше асфальта. Казалось, зоопарк снесли бульдозером, сровняли с землей и заасфальтировали. Всё на участке, по сути, было заасфальтировано. Очень умно. Нет лучшего способа не подпускать к себе хранителей Земли, особенно когда твоя родная база находится так близко к пролому, который им поручено охранять.

Над густым запахом гудрона возник другой, не менее неприятный. Воздух изменился. Я повернулась, опустилась на одно колено и вытащила нож из ножен на правой лодыжке. И рванула им вверх, прямо в горло атакующего самца гоблина. Острие вышло из задней части его шеи. Кровь цвета фуксии сочилась и булькала у него изо рта. Я встала и выдернула клинок. Мертвое существо рухнуло на землю, не издав ни единого звука.

— Думаешь, он поднял тревогу? — тихо спросила я.

Здания оставались безмолвными, ночной воздух — нетронутым.

— Трудно сказать, — ответил Вайят. — Но, по крайней мере, мы точно знаем, что у них есть охрана периметра.

— И что гоблины здесь.

— Думаю, правильнее всего предположить, что они в центре для посетителей. Посмотрим, сможем ли мы подобраться ближе.

Вайят двинулся вдоль периметра. Я отступила назад и не отказала себе в удовольствии врезать каблуком в промежность мертвого гоблина. Хотя мишени было не так уж много. Как и у собак, пенис гоблина торчит только при возбуждении. В противном случае, только колючая головка остается открытой. Мой удар удовлетворил мою жажду мести, но не настолько, как если бы гоблин всё ещё был живым и возбужденным, чтобы почувствовать мучительную боль.

Я догнала Вайята через нескольких ярдов дальше. Он стоял за толстым деревом, качая головой.

— Что? — прошептала я.

— Какие из нас шпионы, Эви. Мы даже не захватили с собой бинокль.

Я бы ударила себя по лбу, если бы не боялась шуметь. Любое средство для наблюдения пригодилось бы, будь оно у нас. Пребывание за гранью, безусловно, плохо сказалось на моих умственных способностях.

Сквозь деревья вспыхнули яркие огни. Я нырнула за спину Вайята и прижалась к его спине, скрывшись из виду. Черт бы меня побрал за то, что не услышала рев мотора. По асфальту, двигаясь довольно странно, к центру приближалась машина. Она была слишком далеко, чтобы можно было разглядеть кого-то за стеклом. Машина проехала мимо центра и припарковалась в темноте павильона — я не могла не задаться вопросом, сколько ещё автомобилей спрятано там.

Появились три фигуры. Две сгорбившиеся, невысокие, с блестящими от лунного света черными волосами. Гоблины. Между ними шла самка, её черные волосы ниспадали до талии, а красные глаза не были скрыты контактными линзами. Она не пыталась скрыть свою внешность, но даже будь это так, я всё равно бы её узнала.

Келса.

Мое сердце почти остановилось. Гнев и ужас сжали желудок, одновременно ледяной и обжигающе горячий. Я не видела её с тех пор, как она оставила меня умирать. Ярость клокотала над ужасом. Ноздри раздувались.