Я вздрогнула.

— Думаешь, выжившие винят команду Руфуса? — спросил Вайят. — Настолько, что нацелились на них?

— Уолкины всегда были миролюбивы, — усомнилась я. — Не могу себе представить, чтобы они из злости сожгли целый многоквартирный дом.

— Наблюдение за тем, как его народ убивают предполагаемые союзники, может изменить взгляд на месть любого, Эви.

Не поспоришь, но мы наконец-то узнали, что выжившие Уолкины существуют. Правда, вряд ли это хоть как-то поможет нам в предстоящей битве. Если Вайят прав, то Уолкины, возможно, лишили нас единственной поддержки. Разве только…

— Ты можешь нам помочь, Айлин? — спросила я.

— Это зависит от информации, которой ты поделишься. Почему полукровки забрали тебя, и как ты сбежала?

Мы поведали Айлин о самых ярких моментах нашего плена и побега, а также о времени, проведенном в Первом Пределе. Его существование, казалось, удивило её, если только изгиб тонкой брови можно считать хоть каким-то признаком. Я опустила детали о его расположении и нашего выхода через туннели. Фэйри доверяли нам достаточно, чтобы позволить уйти; я не предам их доверие, выдав их. Я также опустила рассказ об открытии моего дара; некоторой информацией не стоит делиться с вампирами.

— Вы уверены, что Товин находится в этом заповеднике? — спросила она после долгой паузы.

— Нет, — ответила я, — именно поэтому мы сейчас туда и направляемся. Мы надеялись на поддержку какой-нибудь триады, но у меня такое чувство, что всё рухнет, как только станет известно о взрыве.

Её внимание переключилось на огонь позади нас. Я повернулась и почувствовала жар на своём лице. Как много разрушений, как много потерь.

— Пока не потушат пожар и не расследуют все обстоятельства взрыва, — сказал Вайят, — нет никакой возможности узнать, как и где всё началось. Я просто знаю, что мы вполне могли бы уйти на шестьдесят секунд позже, чем сделали это.

— Вам двоим либо очень повезло, либо вас намеренно пощадили, — сказала Айлин.

— Я ставлю на удачу.

— Я думал, ты не веришь в удачу, — удивился Вайят.

— А ещё я говорила, что не верю в судьбу, но посмотри на меня сейчас. Чувствую себя персонажем гребаной греческой трагедии, в которой все боги сидят сложа руки и весело смеются за мой счёт.

— Не боги, — возразила Айлин. — Смертные существа, жаждущие власти. Эльфы веками вели молчаливую войну против моего народа. Если Товин преуспеет в своем плане, этот Испорченный поможет ему уничтожить нас. — Она подошла ближе, и в её фиалковых глазах вспыхнул гнев. — Мой народ не станет действовать, основываясь только на подозрениях. Ты знаешь это так же хорошо, как и я, но полукровки — мерзость, и помощь придёт, если я скажу, что видела гнездо в этом заповеднике. Скажи мне, что там есть гнездо, и я поверю тебе на слово.

Невероятность этого заявления на мгновение лишила меня дара речи. Вайят сжал мою руку, безмолвно подбадривая, и я сказала:

— Там гнездо полукровок.

— Хорошо, этого достаточно. Где находится это место?

Я рассказала ей о заповеднике и бензоколонке, всё время наблюдая в поисках признаков обмана, намека на то, что она передаст информацию не тому. И ничего не нашла.

— В три часа, — уточнила я. — Мы встретимся с тобой там.

— Договорились. Я приведу всю помощь, какую смогу. Удачи вам обоим.

— Увидимся через несколько часов.

Оттолкнувшись гибким телом от края крыши, она перепрыгнула на соседнее здание. Айлин двигалась подобно тени, исчезнув в тот же миг, как приземлилась. Я всегда завидовала способности вампиров двигаться подобно воде — плавно и бесшумно, или быстро и яростно, но всегда целенаправленно.

— Ну что думаешь? — спросила я.

Вайят притянул меня к своей груди, обхватив руками за талию. Я откинулась назад, решив наслаждаться теплом его тела так долго, как только могла.

— Она лжёт, — ответил он.

— Думаешь?

— Не в намерении помочь нам, а в причинах. Она здесь не для того, чтобы остановить Товина; он только предлог. Способ оправдать свои действия перед родственниками и заставить их помочь в её настоящей цели.

Об этом я могла бы догадаться. Члены королевской семьи вампиров задирали нос ещё больше, чем любой фейри, и считали людей ниже себя. Чистая родословная, говорили они, поддерживает их силу — ещё одна причина, по которой полукровки так ненавидимы семьями. Вампиры, которых я знала, пытались отличить себя от людей, подавляя свои низменные эмоции: похоть, жадность, ненависть, зависть. Человеческое чувство мести считалось самым неприятным из всех, потому что оно опиралось скорее на желание, чем на логику.

Мне было забавно видеть дочь королевского рода, столь одержимую жаждой мести за смерть своей сестры. Как бы мне ни хотелось верить, что она пытается помочь именно нам, мы всё же были просто предлогом. Средство для достижения цели, и этой целью было найти Келсу и гоблина, ответственного за смерть Истрал. В этом наши желания совпадали.

— С другой стороны, — сказала я, — мы знаем, что она появится со своим народом.

— Мы только не можем быть уверены, что она не ударит по нам, когда мы отвернёмся, просто чтобы не гадать, сможем ли мы победить Товина.