— Тебе точно можно со мной целоваться? Мне-то всего двадцать три!

— Так мало? — хмурится. — Люди здесь редкость, но с двадцати ты тоже уже считаешься взрослой… Впрочем, даже если б и нет, хотел бы я посмотреть на того, кто попытается запретить мне тебя целовать!

— Подожди, если тебе двести, то сколько Драхару? Он ведь моложе?

— Ему исполнилось сто восемьдесят пять. Хотя, признаться, порой я забываю, что он уже дважды совершеннолетний.

— Ну вы и… — ошеломлённо падаю в кресло.

— Старые? — веселится сиир. — Ну-ну… Посмотрим, что ты скажешь, когда мы будем отмечать твоё собственное двухсотлетие.

Моя улыбка становится немного грустной, но исправлять и просвещать его, такого из себя опытного путешественника и знатока рас, совсем не хочется. По крайней мере, сейчас.

— Я с тобой точно до Вайол не доберусь!

— Я очень помешаю, если останусь?

— Нисколько. Только не отвлекай. Не представляю, как буду её уговаривать…

Однако Вайол соглашается довольно быстро. Пять минут бурного облегчения оттого, что я наконец-то вышла на связь, десять минут расспросов и полноценного ужаса от осознания, что всё раскрылось, ещё десять — на тщетные поиски запасного плана — и она уступает. Пусть даже с мученическим стоном и дрожью в голосе.

— Будет через полчаса, — выдыхаю устало.

— А ты весьма убедительна!

— Сказала, что если она не приедет, приедем мы.

— Совсем запугала бедную девочку. Я определённо плохо на тебя влияю…

Неодобрительно покосившись на его улыбку, поднимаюсь:

— Пожалуй, пойду к воротам пораньше.

— Проводи её в малую гостиную, которая прямо по коридору. Документы и всё необходимое я принесу.

Киваю и уже почти дотрагиваюсь до ручки двери, как Аллеон вдруг ловит меня в объятия, прижимая спиной к своей груди, и горячо шепчет в шею:

— Спасибо!

Оборачиваюсь, пытаясь рассмотреть его лицо и понять причину внезапно вспыхнувшей благодарности, а он пользуется этим, чтобы мягко скользнуть губами по моей щеке, одарить коротким, но очень вкусным поцелуем… и по-быстренькому сбежать от расспросов!

Справившись с недоверчивой растерянностью от совершенно детской выходки, с улыбкой отправляюсь искать Гарари. В конце концов, впереди ещё вечер, и, как бы он ни прятался, удовлетворить моё любопытство Аллеону придётся! Никаких секретов теперь!

Аилей обнаруживается на кухне. Серьёзный и сосредоточенный, он занят тем, что поправляет цветы в маленькой вазе, стоящей на подносе с чаем. Чашек две — для меня и сиира, очевидно.

— Госпожа?

У меня от этого его обращения холодные мурашки. Так и вспоминается сразу, как покорно парень собирался принять смерть, когда утром в порыве злости и смущения я грозилась его убить! Поговорить с ним, что ли, пока будем наедине? Может, всё-таки передумает тут оставаться?

— Идём к воротам, будем встречать мою подругу.

Молча склоняется в полупоклоне. Надо срочно отучать его от таких извращений!

Неспешно шагая по подъездной дорожке, разглядываю вьющийся под ногами узор и пытаюсь подобрать вежливые, убедительные доводы, чтобы Гарари смирился со своей участью свободного аилея, но сбиваюсь, потому что к кованым воротам бодро подкатывается очередная чёрная карета.

— Так быстро?

Но это, увы, не Вайол, а всего лишь Драхар. Ему-то что здесь опять нужно?

— О, привет! — радуется джарой и по-крокодильи зубасто улыбается: — Меня встречаете? Я польщён!

— Ждём ниссу Аен.

Мужчина приближается танцующей походкой, деловито осматривает мои запястья.

— Помирились?

— Ага.

— А браслет где? — осведомляется он тоном дотошного старого коменданта.

— Какой?

— Брачный, конечно же! Аллеон что, ничего тебе не рассказал? До сих пор?!

— Мы знакомы всего несколько дней. Зачем торопиться?

— Затем, что иначе у него будут проблемы!

— А…

— Пусть сам объясняет тебе подробности.

— Ну да, он как раз из тех, кто любит делиться.

— Значит, заставь! — настаивает невозмутимо. — Поверь, это не тот случай, когда нужно соблюдать условности. Если ничего не сделать, очень скоро он лишится всего.

— Из-за изгнания?

— Обсуждали всё-таки? — он вдруг окидывает меня ледяным, подозрительным взглядом: — Ты отказалась?

Это прозвучало, будто обвинение в самом подлом предательстве!

— Ни от чего я не отказывалась! И об изгнании мы с ним ещё не говорили!

— Лен — идиот, — коротко заключает его лучший друг, тут же успокоившись. — Безнадёжный.