— Так вот почему твоя мать старалась тебя женить, а Драхар спрашивал у меня, где браслет!

— Это он надоумил тебя на этот разговор?

— Не только. Я же… мне совсем не всё равно, понимаешь? Почему ты так затянул?

— А сама-то как думаешь? К тому же, если б всё сложилось иначе, я мог никогда не встретить тебя.

— В чём подвох? Не верю, что у вас тут никто не женится по расчету.

— Я не захотел. — Тёплые ладони ложатся мне на поясницу, привлекая ближе. — Дарисса…

— Да?

— Ты ведь меня не боишься, правда? — у него совершенно особенный, напряжённо-обволакивающий голос, и я киваю, как заворожённая. — И ты согласна остаться со мной, при условии, что мы уладим вопрос с твоей семьёй и учёбой?

Снова молча подтверждаю его слова и уже смутно догадываюсь, что произойдёт дальше, но всё ещё в это не верю. Ну не бывает же ничего так быстро и просто!

Только что Аллеон обнимал меня и в руках точно ничего не прятал, а теперь на его ладони лежит браслет — переплетение золотых цепочек и двух тонких обручей: один — на запястье, а второй — на средний палец. Тонкие цепи удерживают на себе символ, напоминающий взметнувшиеся языки пламени.

— Красивый.

Он невесело усмехается:

— Если бы это была не ты, я не поверил бы.

— Почему?

— Потому что их носят только избранницы сииров, — и безжалостно-честно добавляет: — Для всех, кого с детства пугали такими, как я, он хуже рабских кандалов. Вряд ли хоть одна женщина, слышавшая о нас, наденет его добровольно.

— Так уж и «ни одна»… Мы, конечно, пока мало знакомы, но мне с тобой хорошо.

Он почему-то хмурится. Вроде бы хочет ответить, но неожиданно просто обнимает, отбросив браслет на диван и крепко прижав меня к себе.

Чувствуя, как безумно колотится сейчас его сердце, ласково запускаю пальцы в мягкие волосы:

— Ты в порядке?

Ненадолго объятия превращаются в болезненные тиски, а затем Аллеон отстраняется, чтобы с пронзительной надеждой взглянуть в глаза:

— Хочешь надеть его и стать моей женой?

И мне невообразимо легче, потому что ему действительно нужна именно я, а не длинная родословная и чьё-то одобрение. Нужна не только сейчас — всегда.

Слишком рано? Пожалуй. Пару месяцев, а то и год мы вполне могли бы поприсматриваться друг к другу, привыкнуть. С другой стороны, дата не имеет значения: сколько бы я ни ждала, Аллеон не изменится — не свалит на меня мужские обязанности и не начнёт разбрасывать по дому свои носки. Его не так воспитали. То, что я вижу, — не заманчивая обложка, он именно такой, какой есть. Любящий, добрый, отзывчивый, искренний и невероятно привлекательный. Не только внешне. Мне нравится проводить вместе время, нам интересно разговаривать, а возможность путешествовать с ним по мирам уже сейчас вызывает бурю восторга. Поэтому — да, я хочу стать его женой, хочу, чтобы мы были семьёй, и уверена в этом, как никогда прежде.

Как во сне, протягиваю руку. Он, кажется, даже не дышит, пока надевает мне кольцо и застёгивает браслет, сам не веря в происходящее. Пальцы у нас обоих едва заметно подрагивают. Щелчок замка — и слегка трансформировавшийся, явно неадекватный от избытка эмоций, Аллеон мягко придавливает меня к дивану. Гладит, нетерпеливо сжимая талию и бёдра, ласкает спину и целует, целует, целует, как сумасшедший. Льну к нему, чувствуя, как по телу растекается приятная предвкушающая истома. Его горячие губы нежно завоёвывают мои, навязывая глубокие, будоражащие поцелуи. При других обстоятельствах я обязательно попыталась бы установить свои правила, хотя бы из вредности и любопытства, но сейчас спорить совсем не хочется.

— Дари… — тяжело выдыхает Аллеон мне в ключицу, неожиданно останавливаясь.

Меньше секунды уходит на то, чтобы понять, что что-то изменилось.

— Опять? — спрашиваю шепотом, не торопясь на него смотреть.

— Не бойся, я уже всё контролирую, — отодвигается, горбится и с бессильной злостью ерошит свои волосы. — Не понимаю, что происходит! Стоит мне только немного забыться, как сиир рвётся к тебе, будто обезумел! Так не должно быть!

Не зная, что сказать, придвигаюсь к его боку, прислоняюсь к плечу. Аллеон вздыхает, одной рукой обнимает, а второй подхватывает мою украшенную браслетом ладонь, чтобы получше его рассмотреть. Я тоже опускаю взгляд и удивлённо приподнимаю брови:

— Что это значит?

Браслет изменился. Цепочки пропали, и тем невероятнее выглядит оставшийся на месте символ — то ли диковинный цветок, то ли белое пламя. Мало того, что он никуда не делся, так ещё и светится, и очень натурально шевелится. Пробую дотронуться, но пальцы свободно проходят насквозь.

— Если отражение наполнено магией, браслет всегда будет таким, чтобы его всем было видно. И нам спокойнее, и остальные целее. А вот в других мирах, вроде твоего родного, он снова станет обычным.

Подумать только! Я ведь не просто приняла украшение, а практически женила на себе мужчину! Эта мысль прорывается наружу нервным смешком, и Аллеон тут же обеспокоенно оборачивается:

— Тебе не нравится?

— Нравится, — заверяю, качая головой. — Но всё так быстро.

Он отводит взгляд.

— Если передумаешь…

— Не передумаю! — перебиваю возмущённо. — Даже слышать об этом не хочу! Скажи лучше, что дальше. Теперь ведь никакого изгнания?

— Тебе не стоит беспокоиться…