— И ты согласился. Почему?

— А был выбор? — огрызается он, но тут же никнет и отворачивается. — Мать всё равно бы это сделала. Сначала она собиралась наказать меня, подарив кому-нибудь из своих подруг, но потом решила просто использовать.

— Дикость какая! У вас тут нормально вот так вот людей раздаривать?

— Бывает, — Медиф скидывает сумку на пол. — Я восьмой сын и, к тому же, сильно разочаровал мать. Ничего странного, что она захотела от меня избавиться.

— Разочаровал?

Он, не поясняя, пожимает плечами.

Это из-за нас с Леном или есть ещё что-то?

— Чем? — настаиваю я на ответе.

— Тем, что не тащу в постель, что попало, — усмехается, прищурившись и ничего больше не поясняя.

У нас с родителями, конечно, не всегда всё было гладко, но чтобы вот так — разочаровала — видеть тебя не желаю, проваливай с первым, кто согласился забрать… В голове не укладывается.

Он отказался использовать на мне свою магию, и леди Луассис решила навязать нас друг другу с помощью клятвы? Но ведь для неё это не выход, у Медифа по-прежнему нет никаких причин пытаться разлучить нас с Леном… или теперь есть?

— Ты же совсем меня не знаешь. Разве нельзя было попросить помочь кого-нибудь из знакомых?

— Лучше неизвестность, чем попасть к кому-то из местных.

После всего услышанного продолжать спрашивать страшно. Чем больше узнаю об этом мире, тем сильнее хочется скорее его покинуть.

Но у Медифа, оказывается, тоже есть пара вопросов.

— Какие будут правила?

— Правила? Дай-ка подумать… Пока мы здесь, постарайся вести себя тихо. А когда вернёмся домой, я верну тебе клятву.

По мере того, как я говорю, его губы всё больше скептически сжимаются.

Не верит.

— Это всё?

— О, вспомнила самое главное! Не пытайся лезть ко мне в ванну!

— Думаешь, я тебя хочу? Ты меня даже не привлекаешь.

С каким вызовом и презрительным удовольствием он это мне заявляет! Вот же разговорился! А ведь пока молчал, нормальным казался.

— Я, вообще-то, говорила об инициативе помочь мне мыться, а то был уже прецедент. Мы чуть комнату не разгромили.

— И где этот раб сейчас?

Слово «раб» режет слух. Судя по тону, Медиф подозревает, что я в прямом смысле слова избавилась от несчастного. Хотя отчасти инкуб прав. Избавилась. Но вовсе не так радикально.

— Устраивает свою личную жизнь, надеюсь… Выдохни, Медиф. Расслабься, ладно? Ещё несколько дней — и снова будешь свободным. Нам просто нужно…

— Хватит дразнить меня свободой! — яростно рычит он, стремительным движением оказавшись рядом. — Можно подумать, ты не обрадовалась, что я теперь твой! Можно подумать, я смогу от тебя уйти! Я вижу всё, что ты чувствуешь!

— А ну сядь! — прикрикиваю, чтобы псих перестал орать. Вместо того чтобы отступить от его угрожающе нависающей фигуры, делаю шаг вперёд и тыкаю пальцем в сторону дивана: — Сел! Живо!

Он подчиняется, но как! Ещё никто не смотрел на меня с такой непостижимо огромной ненавистью. Невольно отшатнувшись, тут же маскирую это желанием занять кресло и, поборов внутреннюю дрожь, смотрю прямо в опасно мерцающие глаза.

— Теперь рассказывай, почему ты решил, что не сможешь.

Медиф в излюбленном жесте складывает руки на груди.

— Не хочу, — и демонстративно-вызывающе откидывается на спинку.

— Какой же ты стал!.. — возмущаюсь всердцах.

— … неудобный? — подсказывает ядовито.

— Твердолобый! Я с тобой по-хорошему, а ты зачем-то выделываешься! Тоже мне, подарочек!

Единственный плюс в том, что я больше не воспринимаю его как страдающее возвышенное существо. Обычный вредный мужик, которого за ненадобностью удачно сбагрили нам с Аллеоном. Вполне предсказуемо, что он пытается на мне отыграться.

Хотя, конечно, день у него явно не задался. Проснулся свободным, а к вечеру уже стал рабом и скоро впервые в жизни должен будет покинуть родное отражение. Пусть жестокое, зато знакомое и предсказуемое. Ничего удивительного, что нервы не выдержали. Можно, пожалуй, немного и посочувствовать.

Мысленно сосчитав до десяти, максимально спокойно произношу:

— Послушай, Медиф, я всего второй раз в Талассе и почти ничего о ней не знаю. Я не издеваюсь. Мне действительно не понятно, что может помешать тебе заниматься своими делами после того, как мы все вернёмся в Наирру. Подумай об этом, а я пойду в спальню. Ругаться мне больше не хочется.