Даже будучи в таком состоянии, Сиор не забывает сначала поцеловать — коротко, зато мягко и виновато. Настоящий подвиг с его стороны! Победа над собой и природой. Я же вижу, что с тех пор, как в воздухе запахло кровью, каждая секунда промедления даётся ему с болью.

— Иди сюда, — он тянет меня вверх, судорожно обнимает.

Сидеть и правда удобнее, чем лежать. Неизвестно ещё, сколько времени вампиру понадобится.

Быстро проведя по его щеке, ободряюще улыбаюсь и наклоняю голову в сторону. Благо, опыт уже имеется.

Фильмы врут. Сиор кусает больно, и никакого «неземного удовольствия» в этом нет. С самого начала подозревая что-то подобное, я опасалась, что будет ешё хуже, но пока плечо и шея ноют вполне терпимо. Хотя, судя по ощущениям, клыки у него о-очень длинные.

Саблезубый вампир…

Мысленно улыбнувшись, выдыхаю и расслабляюсь.

— Всё хорошо.

Только перепуганное сердце до сих пор колотится, как сумасшедшее.

Мне слышно, как он пьёт. Сначала жадно, крепко обхватив меня за плечи. Потом — спокойнее, тише, но всё равно не в силах остановиться.

Боль отступает, сменяясь покалыванием. Я стараюсь не ёрзать, чтобы не спровоцировать новую вспышку, но получается плохо: тело понемногу затекает от неподвижности. А ещё Сиор горячо дышит мне в шею. И гладит. Везде: по остро-чувствительной шее, по спине, по рукам и бёдрам. Гладит так, что я сама начинаю дышать чаще и прижиматься к его груди. Почему-то всё ощущается очень сильно, ярко, как никогда прежде. Словно я всю жизнь провела в тонком, но плотном коконе, а сейчас он вдруг исчез, оставив кожу беззащитной и нервно-восприимчивой. Лёгкая слабость кажется разливающейся по венам истомой, и когда Сиор отстраняется, я вижу, что она опьянила и его тоже.

— Давай вернёмся домой, — шепчу, запустив пальцы в тёмные волосы.

Нам срочно надо в спальню. Иначе я точно сделаю что-нибудь, что богиня сочтёт оскорблением её священного храма.

Ничего не слушая, он настойчиво расстёгивает молнию на моём платье, стягивает его с плеч.

— Нас ещё не отпускают, — выдыхает, целуя между ключиц, и ниже, ниже, пока не добирается до груди.

Щёлчок застёжки, осторожный рывок, — и вся моя одежда, кроме полоски сиволических трусиков, отправляется на пол. Туда, где вокруг алтаря серебрится волшебный узор, которого раньше не было. Преграда с виду тонкая, однако, соприкоснувшись с ней, брошенное платье словно налетело на стену.

Ужасная, кощунственная мысль о том, чтобы заниматься любовью в храме пасует перед атмосферой этого места. Не подавляя, она окутывает разум шёлковыми ловчими нитями, искусной драпировкой скрадывает запреты морали и поднимает на поверхность ту часть моей души, которая стремится лишь к наслаждению.

Обострённая, болезненно-приятная чувствительность расползается от шеи по всему телу, принося целый шквал волнующих ощущений: от сокрушительно-нежных поцелуев, от моих распущенных по плечам и спине волос, от жарких прикосновений ладоней Сиора, его дыхания на моей коже.

Откуда эта бьющая по нервам пронзительность? Он что-то сделал, когда укусил?

— Так и должно быть: ты — новообращённая. Твоё тело уже не совсем человеческое, и реакции… — Сиор проводит по шее, очерчивает грудь и с довольной улыбкой следит, как я, закусив губы, выгибаюсь вслед за его рукой, чтобы продлить ласку, — … реакции изменились. Теперь всё будет немного иначе. Особенно сегодня. Потом ощущения схлынут, ты освоишься, но сегодня… — он вдруг сжимает грудь, одновременно с нажимом проведя между моих ног, и я против воли вздрагиваю, всхлипываю, подавшись вперёд. — Сегодня ты вся моя.

Ох, не стоило, наверное, испытывать на прочность его терпение!

Сиор тихо усмехается, нежно целуя за ушком:

— Мы к этому ещё вернёмся.

От вкрадчивого голоса и ласки глаза закрываются сами собой, и вампир, увы, прекрасно об этом знает. Жажда отступила, он выглядит расслабленным, уверенным и… опасным.

Ночь обещает быть долгой.

Надо срочно что-нибудь сделать, чтобы всё было по моим правилам, иначе…

Опаливший губы глубокий и настойчивый поцелуй разом выбивает из головы все мысли. Какие ещё игры? Какие принципы? Мне хочется только, чтобы это чувство полёта не прекращалось!

Нет, нет… надо хоть немного собраться!

— Не сейчас, — шепчет насмешливо.

Я говорила вслух?

Сиор ловит сосок горячим ртом, сжимает его, посасывает, чуть прикусывает зубами так, что у меня дыхание обрывается. Это что-то невообразимое! В последний раз я чувствовала подобное, когда была с Медифом, но тогда всё случилось, как под гипнозом, не так осознанно. Ощущения сливались в безумный поток. Сиор же не спешит, наслаждаясь своей победой, и удовольствие затапливает меня постепенно, словно прилив.