Ну, нет! Это работает по-другому.

В отместку с нажимом провожу ногтями по его груди и животу. Сиор шипит… и улыбается. Таким он выглядит безумно эротично. Если б ещё и не ждал неизвестно чего…

— Если не знаешь, что делать, мо… — начинаю ехидно, но договорить он не даёт.

Каким-то непостижимым образом поднимает, переворачивает, и я уже оказываюсь к нему спиной, на коленях.

— Сомневаешься во мне? — опасно-вкрадчиво шепчет прямо в шею.

Он сильно прижимает меня к себе, так что я вздрагиваю от ощущения упирающегося в ягодицы твёрдого и горячего члена. Сглотнув, пробую потереться об него, выторговать немного свободы от жёсткой хватки, и Сиор, усмехнувшись, позволяет. Но лишь чуть-чуть.

Охотник! Затаиться, выследить, а потом — напасть и смотреть, как добыча мечется в его когтях. Отпустить на волю — и вновь поймать. Сиора так это возбуждает, что у него даже дыхание меняется, а голос становится тягучим, как мёд.

— Молчишь? — выдыхает с нотками удовлетворения и угрозы. Его губы очерчивают край моего уха, а ладонь ласково гладит по животу и груди, показывая, что на самом деле он вовсе не сердится. — Не хочешь мне отвечать?

О чём он вообще? Погрузившись в ощущения, я совершенно потеряла нить рассуждений.

Сильно надавив между лопаток, заставляет наклониться, упереться грудью в кровать. Быстро, почти грубо. Я даже понять не успеваю, как обе мои руки оказываются заведены за спину, и вампир играючи удерживает их у поясницы.

Довольный результатом Сиор проводит пальцами от шеи до самого копчика. Это даёт мне достаточно времени, чтобы прийти в себя, осознать весьма однозначную расстановку сил и протестующе трепыхнуться. Но и только. Даже всерьёз возмутиться не получается.

Он придвигается ближе.

Замираю, чувствуя, что вот сейчас… Сейчас, потому что если нет, я сделаю с ним что-то плохое!

Бархатный смешок обозначает, что посыл Сиор уловил. Вообще-то мне очень нравится, как он смеётся, но конкретно этот момент кажется форменным издевательством. Ведь знает же, что сегодня ощущения ярче обычного и я едва себя контролирую.

— Прости, — просит, прильнув губами к плечу. — Увлёкся.

Примирительно поглаживает по бёдрам и, наконец, медленно заполняет собой пустоту внутри меня. Вжимается плотно и глубоко, так что я долго-долго выдыхаю, и отступает. А затем вновь — неспешно, лениво, не давая сдвинуться ни вперёд, ни назад.

— Я привяжу тебя и сделаю всё сама! — восклицаю, отчаявшись и рассердившись.

Невозможный тип и не думал раскаиваться, иначе не двигался бы с такой изуверской медлительностью! Нет, это тоже в чём-то приятно, но хочется-то совсем другого! Если продолжит, я и пары минут не продержусь! И так чуть не всхлипываю от нетерпения, от того, как мало он мне даёт. Если бы не злилась, давно бы уже сдалась…

— Меня ты дразнила несколько дней, а сама хочешь получить всё поскорее?

Его голос неровный, а дыхание прерывистое, и это хоть немного, но обнадёживает.

Ну почему у нас с Сиором чаще всего получается именно так — страсть и злость, нежность и грубость?

Хотя, надо признать, в чём-то он прав. Я в самом деле долго и вполне сознательно испытывала его выдержку… и, похоже, с секунды на секунду начну извиняться. Искренне и очень громко.

Но вампиру хватает и просто мыслей.

Как я и хотела, его движения становятся сильными и резкими. Это настолько неожиданно, что приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не вскрикивать каждый раз, как он врывается. Зато тело плавится от удовольствия и благодарности. Я даже забываю, что только что была сердита.

После всего, что успело произойти за одну сегодняшнюю ночь, нам нужно совсем немного времени, чтобы достичь пика. Я уже предвкушаю его приближение, как вдруг Сиор меняет позу. Помогает перевернуться на спину и сам ложится сверху. Мы смотрим друг другу в глаза, делим одно дыхание на двоих. Я крепко обнимаю его за плечи, а он удивительно нежно гладит меня по щеке и волосам. Именно эта невинная, но такая интимная ласка становится последней каплей, за которой следует ошеломительная вспышка. Сначала для меня, потом — для него. Сиор вздрагивает, весь будто вибрирует, прижимается изо всех сил, а затем просто касается пересохшими губами шеи и осторожно ложится рядом.

Пару минут мы молчим и не двигаемся, наслаждаясь отголосками пережитого наслаждения. Однако вместе со способностью нормально дышатьвозвращается и ясность мышления. Приподнявшись на локте, я задумчиво смотрю на вампира, лежащего с закрытыми глазами, прикидывая, попросить ли его больше подобного не устраивать или всё-таки промолчать. Надо бы попросить: гордость будет целее, но… Сколько раз я уже убеждалась, что избыток этого чувства никому не идёт на пользу?

— Идём в душ, Сиор, — напоминаю тихо, тронув его за руку. — Ты сейчас здесь уснёшь.